Неопубликованные тексты (Тайша Абеляр)
Глава 11. Очищение Ангеликой (дягилем)
Глава 12. Сон ворона
Было уже за полночь, когда мы вернулись в дом дона Хуана. Машина Карлоса оказалась припаркована там же, где он ее оставил, поэтому я знала, что он ещё не вернулся. Я хотела спать, закрывшись в машине, но дон Хуан даже не желал об этом и слышать.
- Мой дом в твоем распоряжении, - сказала он с галантным видом, - Пожалуйста, будь как у себя дома.
Он заверил меня, что это будет совершенно безопасно, и лично гарантировал, что в его доме нет блох, потому что у него не было животных. Он зажег керосиновый фонарь и поставил его на стол рядом с койкой.
Он протянул мне сложенное шерстяное одеяло и сказал, что ему нужно поехать в Торим, чтобы увидеться с некоторыми людьми. Он подчеркнул, что не вернется до следующего дня.
- Что, если кто-нибудь явится сюда? - смущенно спросила я.
- Никто тебя не побеспокоит, - заверил он меня.
- Как вы можете быть так уверены?
- Этот дом хорошо защищен.
- Чем? Невидимой сигнализацией?- сказала я со смехом.
- Можно и так сказать. У меня есть хранитель, который отпугивает любых нежелательных посетителей.
Сначала я подумала, что он имел в виду сторожевую собаку, но прежде чем я спросила, кто его хранитель, он сказал.
- Хочешь, покажу?
- Нет, нет, нет! Я верю вам на слово! - сказала я, внезапно испугавшись. Если я собираюсь тут спать, то не хочу, чтобы что-нибудь жуткое витало в моем воображении.
- Если ты услышишь что-то необычное, тебе лучше проигнорировать это, - сказала он.
Я кивнула и взяла одеяло. Когда он вышел из комнаты, я легла на койку с грубым матрасом из конского волоса. Я пыталась уснуть, но сон никак не шел. Часть меня бодрствовала, будучи настороже; другая часть отчаянно пыталась заснуть. Вместо того, чтобы ощущать твердость матраса под собой, я чувствовала себя погруженной в мягкую и теплую вату.
Я объяснила это необычное ощущение странными вибрациями в комнате, которые растворили всё твердое. Это была жидкая комната, двигающаяся и меняющая форму в темноте.
Или, может быть, это была моя кровь или адреналин, хлынувший по моему телу, или пребывание в логове нагваля, но гудение стало громче, и мое тело, казалось, исчезло, и все, что от меня осталось, было легким общим покалыванием.
Это ощущение напоминало первую ночь, которую я провела в домике на дереве у Клары. В том случае, я была подвешена над землей, и мое тело расширилось, как воздушный шар, меня окутало тем же ощущением полета, которое не имеет ни малейшего отношения к моей физической форме или размеру.
Позже Эмилито объяснил это чувство выходом моего двойника и движением в его сторону, потому что пребывание в домике на дереве подавляло воздействие силы тяжести на мое физическое тело. Я вспоминала Эмилито и таинственный дом на дереве, когда услышала щелчок, похожий на треск ветки, исходящий от стопки корзин в углу комнаты.
Все мои чувства были начеку. Передняя часть моего тела казалась широко открытой, как если бы на месте моего живота и груди находилась зияющая дыра.
Я изо всех сил пыталась разглядеть что-нибудь в темноте, но могла видеть только очертания предметов в комнате; несколько тыкв, висящих на веревочках, две маски яки, одна - оленя, другая - вороны, привязанные к шесту; силуэт керосиновой лампы на столе.
Я снова услышала шум. Щелчки мог издавать гигантский сверчок, только звук был слишком резким, слишком хрупким. Это было больше похоже на щелчок металлической игрушки в форме лягушки или мышки из дешевого магазина, которая подпрыгивает и щелкает при нажатии и отпускании металлического рычага.
Теперь щелчок раздавался уже по комнате; казалось, он придвинулся ближе к койке. Я немного привстала, прислонившись к сложенной мешковине, служившему подушкой. Я подпрыгнула, когда услышала звук рядом с моей головой.
Потом щелчок прозвучал снова, на этот раз через дверь. Каждый раз, когда он звучал, в моем животе что-то подпрыгивало. Каким бы ни был звук, он определенно прыгал по комнате, как будто пытался привлечь мое внимание.
Когда я лежала без сна, пытаясь предугадать место, откуда следующий прозвучит щелчок, я поняла, что волшебный мир полон неожиданностей. Я решила последовать совету дона Хуана и не обращать внимания на все, что творится в комнате.
Я, должно быть, заснула, или меня унес по течению сон, который казался полностью реальным. Я сняла со стены маску ворона и надела ее на голову. Дон Хуан собирался показать мне некоторые движения. Сначала он продемонстрировал, как я должна поставить ноги. Сгибая колени, он встал на подушечки стоп, а затем упал на пятки.
Он проделывал это многократно. Я скопировала его , оторвав пятки от земли, а затем быстро опустив их снова. Через некоторое время я поймала ритм и уже делала всё движение только сама, используя голеностопные суставы и колени. Я почувствовала, как мои ноги стали эластичными, вязкими; мои руки свободно свисали по бокам.
Я представила себя виноградарем, топчущим босыми ногами виноград в чане, затем, следуя примеру дона Хуана, выгнула верхнюю часть спины, как будто меня подняла сила, и протянула вверх руки, как будто из боков своего тела я расправляю их, подобно крыльям огромной птицы.
Моя голова оказалась наклонена вперед, и я смотрела вниз, поднимая и опуская руки вместе с вдохом и выдохом. Я снова и снова повторяла это движение, размахивая руками
Прошла, как мне казалось, вечность, и вдруг пол подо мной растворился и мне больше не снилось, что я машу руками, имитируя полет. Я действительно находилась в воздухе, летая над захватывающим дух видом на пустыню. Я видела растительность, оросительные канавы, дороги и заборы из питайи вокруг глиняных домов с плоскими крышами.
Когда мне приходилось подыматься ввысь, я махала руками с такой силой, что в конце концов устала. Я слышала, как дон Хуан сказал, что мне, что не нужно так сильно махать ими; и что я могу, если захочу, просто парить. Я отпустила себя и испытала самое изысканное ощущение скольжения по воздуху. Я чувствовала, как ветер треплет мои элегантные черные перья. А вдали виднелись красивейшие заснеженные горы.
Я подозревала, что это священные горы мифического мира яки, но они были такими же реальными, как и любые другие образования в мире бодрствования. Они впечатляли своим великолепием; красивее, чем любой пейзаж, который я когда-либо видела на этой земле. Я пролетела над долиной, взлетая, а затем взмахивая крыльями, только чтобы снова скользить.
Потом я услышала музыку, идущую ко мне издалека. Музыка наполнила все мое существо, я испытала состояние восхитительного счастья. Я слышала, как дон Хуан сказал, что я могу приземлиться, если устану.
Я посмотрела вниз и, увидев рощу деревьев, направилась к их верхним ветвям.
- Ты можешь перестать махать руками, - сказал дон Хуан.
«Ворон-я» благополучно приземлилась и села на ветку, чтобы передохнуть. Я чувствовала свое воронье тело, клюв и голову, а также свои пернатые крылья. Я ухаживала за собой, как птицы и была счастлива сидеть на дереве, а ветерок шептал мне сквозь листья.
Когда я отдохнула, я слетела в поле и начала прыгать по земле. Через некоторое время подошел еще один ворон и прыгнул в мою сторону. Затем произошло самое странное. Ворон оседлал меня, и мы спарились, как вороны. Не то чтобы я имела хоть какое-то представление, как спариваются вороны.
И все же я была уверена, что пережила это действие, как ворона. Фактически, другой ворон за очень короткое время поставил меня в положение, которое он хотел, и последовал «приятный обмен мнениями». Осознание того, что другим вороном был Доном Хуаном, сделало всё ещё более захватывающим.
В этом сне я видела и чувствовала вещи, которые для рационального ума непостижимы. Например, глубочайшая привязанность. Именно эта волна эмоций вызвала такой переворот глубоко внутри меня, что я навсегда запомню ощущение моего вороньего тела и то, каково это - скользить по воздуху легче ветра.
Через некоторое время поле исчезло, и я снова обнаружила, что стою у дома Дона Хуана, размахивая руками, изображая полет ворона. Я почувствовала, как что-то грубое коснулось моего лица, и услышала дыхание, которое не было моим. Я поняла, что одеяло натирает мою щеку и это я сама тяжело дышу во сне.
Как и в момент слияния своего сознания с двойником, я проснулась и обнаружила, что лежу на койке. Я вспомнила каждую деталь сна и закрыла глаза, чтобы снова почувствовать ветер, несущийся мне навстречу, и представила великолепный горный хребет, который окружал захватывающую долину.
Долгое время я лежала без сна в темноте, наполовину прислушиваясь к звукам щелчков, на случай, если они возобновятся, но их небыло. То же самое произошло с громким гудением, пронизывающим комнату. На рассвете в окно начал проникать свет. Я наклонилась к блокноту и ручке и записала все, что могла вспомнить о своем «вороньем сне».
Изображение местности было кристально чистым, и я могла слышать музыку гор и чувствовать, как их мелодические ноты мягко вибрируют в моем теле. Когда я закончила писать свои заметки, я отложила блокнот в сторону и снова заснула. Проснулась я через несколько часов, когда мне в глаза уже светило солнце. По его свету я поняла, что день будет очень жарким. Я села, услышав как дон Хуан вошел в дверь.
- Как переночевала? - спросил он, открывая мешок с продуктами, который поставил на стол, - надеюсь, не очень неудобно?
- У меня был самый яркий сон о полете над пустыней, - сказала я.
Он попросил меня подробно описать этот сон, что я и сделала, так как он был еще свеж в моей памяти. Он посмотрел на меня и улыбнулся, как будто знал, что я сознательно упустила часть о двух воронах, резвящихся в поле.
- Превращение в ворон во сне не так уж и надумано. - сказал он. - Другое дело, проделать это в бодрствующем состоянии.
- Как ты можешь превратиться в ворона в бодрствующем состоянии?
- С непоколебимым намерением тело будет следовать за разумом, куда бы оно ни шло, - заверил он меня.
Я попросила его объяснить, что он имел в виду под этим.
- Ты делаешь это все время, - сказал он. - Например, когда ты активируешь воспоминание о несчастье, все твое существо погружается в это чувство, и ты становишся несчастной. Именно поэтому не рекомендуется ничему отдаваться полностью. Разум неотделим от тела, хотя мы предпочитаем думать наоборот.
Я открыла бутылку минеральной воды и сделала небольшой глоток.
- Каждый раз, когда мы смотрим на себя в зеркало, - сказал дон Хуан, - или видим свое отражение на водной глади пруда, мы думаем, что видим того же человека, которого видели и прежде. Конечно, мы замечаем некоторые изменения, такие как морщины, более длинная борода или другое выражение лица. Но мы знаем, что эти различия поверхностны. Они не делают нас другим человеком. Мы научились распознавать себя как существо, которое меняется, но для нашего внутреннего взора, однако, мы такие же.
Он наклонился ко мне и приблизил свое лицо к моему.
- Но это всего лишь мираж, - прошептал он, - Вот почему никогда не следует слишком внимательно смотреть в зеркало; ты навсегда останешься такой, каким ты не хочешь быть.
Я заподозрила, что Клара рассказывала ему о моей неоднократной просьбе установить зеркала в ванной в её доме.
Мне было трудно привыкнуть к тому, чтобы не видеть свое отражение, и я все время пыталась увидеть себя на любой блестящей, отражающей поверхности. Она повторяла, что мы постоянно меняемся, и мы никогда не бываем прежними. Каждая новая мысль, действие или опыт изменяет нас и делает отличным от того, кем ты был раньше. Только память о себе гарантирует, что мы постоянны, стабильны и узнаваемы.
- Если мы постоянно меняемся, - сказала я, - как мы вообще себя узнаем?
Он ответил, что нет возможности узнать себя, потому что мы есть загадка. Совершенно неизвестная другим и самим себе.
- Это одно из правил сталкинга, - подчеркнул он, - Я узнал его от моего бенефактора, Нагваля Хулиана, и передаю тебе. Мы - неописуемая загадка.
- Но я знаю, кто я, - сказала я.
- Это потому, что ты дура, - сказал дон Хуан, смеясь. - Глупо полагать, что только потому, что у тебя есть имя, адрес, работа или что ты ходишь в школу, ты уже знаешь себя или других. Эти атрибуты не являются твоим истинным «я»; это просто способы описать, кто ты есть, чтобы ты могла говорить о себе как о социальном человеке.
- Вы говорите, что меня не существует?
- Ты существуешь, но не так, как ты думаешь, - сказал он. Дон Хуан подчеркнул, что идея о том, что тело представляет собой постоянную непрерывную сущность, является одним из самых сложных допущений, которые нужно опровергнуть.
- Почему так происходит? - спросила я, откусив кусок от принесенного им хлеба.
- Потому что люди отождествляют себя со своим телом, они воспринимают это так, как это принимается окружающим их миром.
Я утверждала, что истинно физическое тело, но не внешность. Но он настаивал на том, что эта позиция проистекает из ограниченного восприятия и искаженного здравого смысла.
- Ваше тело - это идея, абстракция, - повторил он,- Как вы это понимаете, зависит от вашей культуры и времени, в котором вы живете. Например, у людей в прошлом не было того же взгляда на тело, что у нас. И западный человек не относится к телу так же, как маг.
- Разве тела у нас физически отличаются? – спросила я, - те же две руки, две ноги и туловище.
- Если бы у нас было одинаковое физическое состояние, мы бы все могли делать одни и те же вещи, - ответил он, - Но большинство людей не могут летать по воздуху, проходить сквозь стены или распространять свои светящиеся волокна на большие расстояния. Или исчезнуть прямо у вас на глазах.
Я, должно быть, бросила на него вопросительный взгляд, потому что он добавил:
- Некоторые люди не могут воспринимать эфирное или энергетическое тело, которое позволило бы им совершать эти экстраординарные подвиги. Поэтому, в отличие от мага, который ежедневно настраивает и укрепляет свое энергетическое тело, своего двойника, обычный человек ничего не делает для его улучшения, но он делает все, чтобы повысить свою самооценку, свою социальную личность.
- Что вы имеете в виду? - спросила я.
Дон Хуан на мгновение задумался, подбирая слова.
- Это чрезмерный упор на представление человека о самом себе. Чтобы эта Идея стала реальностью, её необходимо постоянно подпитывать энергией. Нужно всегда заботиться о ней, поддерживать её, укреплять, потакать, чтобы поддерживать её в живых.
Когда я спросила его, почему это так, дон Хуан ответил, что люди потеряли связь со своим истинным истоком, который является таинственным и непостижимым, а остались всего лишь с имитацией, химерой, которую они стали считать реальной.
- Если бы люди осознавали, что они непостижимы для себя и для других, они не считали бы себя важными и не поддерживали бы эту важность, чувствуя себя особенными. Они бы знали, что они уже особенные. Но, забыв о своей истинной тайне, они пытаются выглядеть и стараются казаться важными. Но это смертельная ошибка.
- Почему это ошибка?
- Потому что мы никогда не должны пытаться из себя кого-то изображать, - ответил он, - Наша таинственная природа уже делает нас такими, какими мы могли бы быть.
Дон Хуан сказал, что хочет еще раз прогуляться, посоветовал заканчивать с едой, и присоединиться к нему.
- А что насчет Карлоса? – Спросила я. - Разве я не должна быть здесь ради него? Он что, не вернется сегодня?
Дон Хуан протянул мне кусок вяленого мяса и сказал, чтобы я медленно его пережевала.
- У меня такое чувство, что Карлос будет занят сегодня большую часть дня, - сказал он.
Мне очень хотелось знать, чем будет занят Карлос. Наверное, именно той симпатичной молодой девушкой, которую мы видели в магазине. Он, наверное, проведет целый день, обучая её английскому или чему-нибудь ещё.
Осознав мою озабоченность, дон Хуан сильно ударил меня костяшками по макушке.
- Я знаю, о чем ты думаешь. Зачем мужчине нужна другая женщина, если у него уже есть ты? Здесь твое мелкое собственничество бесполезно, - резко сказал он. Именно твое представление о себе и вызывает эту ревность и мелкособственническое отношение. Чем раньше ты избавишься от этой идеи, тем лучше.
- Таким образом думают большинство женщин, - сказала я.
- Как раз именно от этого ты и должна беречься, - сказал он строго. - Помни, чувство собственной важности убивает. Не трать свою ограниченную энергию на защиту несостоятельных позиций. Держись за свои резервные копии.
Я смеялась над его игрой слов. Затем он продолжил откровенно и прагматично.
- В тот момент, когда мужчина обращает внимание на женщину, она теряет свою опору.
- Это не так, - сказала я, - Женщина может любить мужчину платонически, без какого-либо физического участия.
- Но может ли она любить его и не беспокоится об этом, если он любит других женщин?
Я на мгновение задумалась. Он был прав. По моему собственному опыту и по мнению людей, которых я встречала, такая бескорыстная любовь действительно не окупается в нашей культуре. Я пожала плечами.
- Если вы говорите о полигамии, - сказала я ему, - то я не думаю, что женщины должны мириться с этим.
Я была настолько против мужских измен, что для меня была приемлима только полная верность. Я вспомнила несчастную жизнь моей матери, и что она стала именно такой из-за ошибок моего отца. От нее я узнала, что мужчины - безжалостные хозяева, которые ни перед чем не останавливаются, чтобы использовать женщину, а затем отбрасывают ее, даже не оглядываясь.
- Я не говорю о полигамии, - сказал дон Хуан. - Я говорю о свободе от самомнения. Никто не может быть уникален или привилегирован из-за некого воображаемого преимущества.
- Но если мы не считаем себя уникальными или особенными, как мы можем отличить себя от других людей и вещей? – спросила я.
- Почему ты так хочешь отличаться от людей или вещей? - вопросом на вопрос ответил он, - Индивидуальность нужна, чтобы взаимодействовать в мире людей, но ты уже знаешь, как это делается. Я предлагаю альтернативный способ существования, при котором твое энергетическое тело взаимодействует с Духом.
- А что такое Дух? - спросила я.
Дон Хуан на мгновение посмотрел на меня; его холодные глаза стали свирепыми, как у орла. Его взгляд заставил меня отвести глаза. Он усмехнулся, взял одну из тыкв, которая была привязана у него к поясу, вытащил пробку и сделал глоток. Я почувствовала себя обязанной повторить свой вопрос.
- Я действительно не знаю, сказал он, - Мы можем вернуться к своему истоку, даже действовать, исходя из этого, но мы никогда не сможем узнать или сказать, что это такое.
- Так что толку, если мы не можем говорить об этом? – возразила я тоном, граничащим с жалобой.
Дон Хуан схватил меня за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу.
- Перестань жалеть себя и веди себя как воин.
Дон Хуан топтался по земле как бык, готовый к атаке, и яростно смотрел на меня, раздувая ноздри. Его пантомима была настолько реалистичной, что мне пришлось отойти в сторону, опасаясь, что он меня протаранит. Но вместо того, чтобы броситься, он внезапно слегка повернулся на каблуках и вышел за дверь.
Он жестом велел мне следовать за ним. Некоторое время мы шли по грунтовой дороге, затем неожиданно она свернула в чапараль. Это было все, что я могла сделать, чтобы оставаться возле него.
После напряженного перехода, во время которого я применила техники «не-делания», такие как удерживание глаз на горизонте, правильное положение рук и полное молчание, я все равно задыхалась, когда мы подошли к подножию огромной скалы. Дон Хуан приказал мне сесть на большой валун и замедлить дыхание.
Он сказал, что в магическом знании есть сотни, если не тысячи неделаний, каждое из которых предназначено для создания определенного эффекта, который пытались получить маги его линии. Положение рук было одним из них, как и наблюдение за точкой на горизонте во время ходьбы. Он повторил, что лично считает неделание одним из лучших способов для сталкера прервать распорядок дня или привычные реакции в повседневной жизни.
- Используй технику спичек, - предложил он, - чтобы успокоить себя.
- Прямо сейчас? – спросила я.
Он кивнул и вылил несколько капель воды из фляги в углубление на скале.
Я достала коробку спичек, удерживая одну спичку между большим и указательным пальцами, чиркнула и зафиксировала её пламя на семь или восемь дюймов перед глазами. Созерцая, я вдыхала пламя в область между глазами, пока оно почти не погасло.
Затем, не загасив пламя до конца, я окунула кончик спички в воду, чтобы остудить его и перехватилсь за него большим и указательным пальцем левой руки. Теперь я держала спичку уже вверх ногами и пламя догорало в нескольких дюймах от моих глаз.
- Поднеси голубое пламя к своим глазам, - сказал дон Хуан. Используй намерение, чтобы втянуть его внутрь себя.
Я повторила это действие с девятью спичками, сначала сжегши один конец, а потом перевернув вверх ногами и переложив в левую руку, наблюдая, как пламя поглощает другой конец. После девятой спички он сказал мне остановиться.
Он проинструктировал меня глубоко дышать животом, а затем начать практиковать другую технику неделания, которая заключалась в расширении моего сознания за пределы физического тела – вперед, назад, вверх и вокруг меня.
- Что я должна искать или чувствовать?
- Это не имеет значения, - сказал он, - Возможно, дерево позади тебя, или птица на ветке над тобой, или облако в небе над твоей головой. Цель этой техники неделания - растянуть себя, как если бы ты бросаешь во все стороны гигантскую сеть.
Он объяснил, что преднамеренное расширение своего сознания, которое обычно направлено вперед, имеет эффект пробуждения энергетического тела или двойника, нарушая жесткие границы, которые каждый научился рассматривать как свое физическое тело.
- Когда твой разум и твое дыхание способны выйти за пределы границ физического тела, - объяснил дон Хуан, - тогда ты узнаешь, что вещи пусты, и что физическая и ментальная непрерывность - это просто выражение ума или социального существа.
Он заверил меня, что наше восприятие мира фундаментально связано с тем, как мы воспринимаем наши тела и насколько гибким является наше дыхание. Чтобы изменить восприятие мира, мы должны начать с изменения нашего осознания своего тела. Мы должны знать, что наши тела находятся в постоянном движении; однако, чтобы не потерять контроль во время своих неземных странствий, наше сознание должно быть твердо зафиксировано.
- На чем должно быть зафиксировано наше сознание? - спросила я.
- Не на нашем «я» и не на объектах мира, - заверил он меня, - Потому что это будет держать тебя взаперти. Скорее, осознание привязано к дыханию человека. Дыхание - это линия, которая может вывести тебя за пределы твоих ограничений и заставить твое физическое тело появляться и исчезать.
Дон Хуан сказал мне закрыть глаза и привязать мое сознание к дыханию. Я испугалась. Иногда, когда я практиковала некоторые магические пассы, которым меня научила Клара, я чувствовала, как мое тело тает. Но я никогда не рисковала заходить слишком далеко в этом направлении из-за страха потерять себя или вообще перестать себя узнавать.
Даже когда мне снилось, что я ворона, я осознавала свой сон и себя как ворону. Поэтому сейчас я начала с осторожностью.
В соответствии с инструкциями дона Хуана, я собиралась позволить своему сознанию течь наружу во всех направлениях, в то время как я удлиняла дыхание. Затем мне пришлось связать расширение моего внимания с ритмичным потоком дыхания. В конце концов, мне нужно было соединить мое ограниченное дыхание с безграничным дыханием земли.
Он сказал мне направлять поток дыхания назад, вверх и в разные стороны, пока огромная пустыня вокруг меня не начнет ритмично колебаться в такт с моим дыханием.
Через некоторое время после начала сосредоточения у меня появилось ощущение, что я двигаюсь как огромный мех; вся панорама пульсировала с одинаковой частотой. В какой-то момент я была так далеко, что едва могла слышать голос Дона Хуана, побуждающий меня открыть глаза и описать ему свой опыт.
- Я больше не осознавала свое тело, - сказала я. - Оно стало таким огромным, что, казалось, полностью исчезло.
- Твое тело не может исчезнуть, - сказал он, - по той простой причине, что его никогда и не было.
Я потерла свои затекшие икры, чтобы разогнать кровь.
- То, как ты направляешь свое внимание, заставляет тебя думать, что у тебя есть физическое тело, - сказал дон Хуан, - Направь свое внимание по-другому, и у тебя будет другое тело, возможно, тело лошади, коровы или ястреба.
Я сказала ему, что мне не нужно тело лошади или коровы. Но я была бы не против временно стать ястребом.
-Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты можешь застрять в новой форме, - заверил он меня. Судьба создала тебя человеком, и независимо от того, где ты находишься, эта память всегда вернет тебя к этой конкретной конфигурации, по крайней мере, на данный момент.
Он предположил, что, поскольку я мечтала стать вороной, летающей над ландшафтами, я могла бы попытаться, если у меня есть достаточно энергии, удержать эту конфигурацию на короткое время, используя свое дыхание и свое внимание, чтобы вызвать изменение.
- Преследование с двойником - это то, что позволит тебе фиксировать точку сборки в новом положении сновидения, - сказал он, - Это означает раскрыть все возможности быть вороном: летать как вороны, чувствовать себя и двигаться как ворона, взаимодействовать с другими птицами и даже спариваться как птица. Ты делала это раньше во сне. Давай посмотрим, сможешь ли ты сейчас переместить точку сборки в это положение, начиная с состояния бодрствования.
Он очистил участок земли и расстелил мое пончо. Затем он сказал мне лечь на живот и повторить дыхание, которое я только что делала. И снова мне пришлось вынести все свое сознание за пределы себя, а затем использовать свой разум, чтобы представить, что я сформировала крылья и свое дыхание, чтобы создать ощущение полета. После периода интенсивной концентрации и контролируемого дыхания я почувствовала тяжесть по обе стороны от себя.
Как будто у меня были гигантские крылья, ритмично двигающиеся в такт моему дыханию. Область вокруг моего лица стала длинной и заостренной, а ноги и руки онемели, стали тяжелыми, а потом и вовсе исчезли.
Я посмотрела вниз: ракурс обзора изменился, словно я смотрю не в землю, а прямо вперед. Я могла видеть поля вокруг себя. Ритмичное дыхание постоянно заставляло мои крылья двигаться. В какой-то момент я услышала шепот дона Хуана, который говорил, что мне следует замедлить дыхание и на мгновение взлететь. При этих его слова дыхание замедлилось.
Я почувствовала ветер, затем земля подо мной задвигалась, и показывались верхушки деревьев, десятки кустов и далекие холмы. Я сделала еще один вдох и взмыла ещё выше. Через некоторое время дон Хуан сказал мне остановиться. Он сказал, что я должна открыть глаза и снова сосредоточиться на своем физическом теле. При этом я заметила, что область, соответствующая моему подбородку, полностью онемела - он был прижат к твердой земле.
Мои руки и ноги тоже затекли, и прошло некоторое время, пока я снова смогла ими двигать. Дон Хуан энергично массировал мои икры и руки, пока я не почувствовала резкое и болезненное покалывание. Когда это чувство исчезло, я опять почувствовала себя твердой.
- Я спала? – спросила я Дона Хуана после того, как описала ему свой опыт.
- Ты не спала, - заверил меня дон Хуан. - Ты использовала свое намерение и сосредоточилась на дыхании, чтобы изменить форму. Когда дыхание воплощает идею в жизнь, эта новая конфигурация становится реальной.
Он сказал, что ключом к любой магической трансформации или смене облика является сочетание дыхания с идеей воплотить это в жизнь.
- В большинстве случаев у человека есть идея, не имеющая силы дыхания, чтобы материализовать ее, - сказал он, - Или ты можешь иметь надлежащую энергию дыхания, но не пытаться придать ему форму и направление. Однако, когда дыхание и намерение объединяются как движение и направление, энергия и форма, тогда создается и, пока они объединены, поддерживается новая реальность. Это то, что маги называют преследованием двойника. Оно означает использование энергетического тела для восприятия реальности с полной энергетической и вещественной достоверностью.
- Это определенно происходило так, как если бы у меня были крылья и я бы летела. И я не помню, чтобы засыпала, - сказала я. - Это было так же реально, как мир передо мной сейчас.
- Конечно, долго это не продолжалось, - заметил дон Хуан, - Потому что сосредоточение дыхания и воплощение идеи требует необычайной энергии. Я одолжил тебе немного своей, чтобы у тебя не было проблем с концентрацией на дыхании и воплощением другой реальности в жизнь. Реальности, которую ты сама нашла раньше, когда сновидела. Теперь ты снова активировала то же самое место восприятия. Итак, теперь у тебя есть другое положение, которое так же реально, как то, где ты являешься человеком.
Он повторил, что, комбинируя намерение и дыхание, можно на какое-то время изменить свое восприятие и свою реальность, если кто-то захочет выйти за ограниченные пределы конфигурации собственного тела.
- Это то, что маги могут делать со своим двойником, - повторил он. - И это то, что делают маги: они расширяют возможности восприятия за пределы той границы, пересечение которой запрещено нам, как социальным существам. Другими словами, это расширяет до максимума наш опыт, в качестве живых существ.
Дон Хуан продолжал, говоря, что превращение в птицу или животное было одной из позиций Силы, переданных древними магами его линии. Это одна из техник неделания, которая используется до сих пор.
- Быть человеком - это больше, чем просто родиться, жить и затем умереть, - сказал он. Это означает расширение своего потенциала за счет выхода за известные пределы своего существования и прыжок в неизвестное. Потому что иметь тело - это не просто быть определенной массой плоти и крови, которую нужно кормить и поддерживать в живых любой ценой.
- Быть живым, - подчеркнул он, - означает осознавать, быть точкой зрения, которая никогда не знает своих границ. Однако, нужно с позиции ограниченного восприятия попытаться интуитивно, понять свою природу, свои бесконечные возможности.
Дон Хуан сказал, что еще одна заповедь сталкера состоит в том, что он никогда не знает, с чем он сталкивается, но всегда действует так, как если бы он знал. Придавайте реальности более существенное содержание, а затем откажитесь от него.
- Вот что значит быть живым, - сказал он. - Интуитивно, несмотря на наши рациональные ограничения, постигайте чудеса мира и смело прыгайте в бесконечность, связывая наше дыхание со всем, что мы можем вообразить, пока мы не станем настолько подвижными и незнакомыми себе, что станем невообразимыми. Сталкинг или переследование с двойником означает прикосновение к бездонным истокам нашего загадочного происхождения.
Дон Хуан предложил мне посидеть в тишине на мгновение и подумать о том, что он сказал, потому что изменение форм в традиции магов было преднамеренным актом неделания тела, сложным маневром сталкинга.
- Только начав с внутренней тишины, мы можем достичь глубокого уровня осознания, который позволит нам понимать и двигаться интуитивно, - сказал он. - Только благодаря расслаблению и трезвости можно избежать безжалостного контроля разума.
Он откупорил свою тыкву и дал мне отхлебнуть. Я сразу почувствовала себя лучше и заметила, что нервная дрожь, охватившая мой живот, почти прошла.
- Тело у каждого из нас не может оставаться одним и тем же день за днем. - сказал он после долгого молчания. - Тело человека постоянно стареет и вскорости умирает. Считай свое тело собой, и ты тоже постареешь и умрешь.
- Так что же я должна считать собой? – спросила я.
Дон Хуан улыбнулся. Когда он посмотрел на меня, его глаза превратились в две щелочки.
- Представь себя духом, блуждающим по царству неизменного, - ответил он. - Считай себя единым с таинственной тьмой, которая никогда не рождалась и не умирает. Считай себя такой, и твой потенциал будет безграничным.
Дон Хуан объяснил, что, хотя наши тела и поступки находятся в постоянном движении, только царство таинственной тьмы остается неизменным, потому что туда ничего нельзя добавить или убрать. Следовательно, чтобы иметь подлинную непрерывность, которая, по сути, вовсе не является непрерывностью, мы должны установить связь со слоем за пределами мира явлений. Наши тела должны стать настолько абстрактными, чтобы мы осознавали небытие.
- Мы то, чем мы не являемся, - загадочно изрек Дон Хуан. - А то, что мы думаем о себе, временно, иллюзорно и является лишь малой частью нашей истинной природы.
- Так значит, мы никогда не познаем самих себя - сказала я, - этот путь кажется слишком изолированным и одиноким, вряд ли от него будет польза.
Я всегда думала, что даже если люди равнодушны к другим, они все равно всегда рядом и к ним можно обратиться. Отказаться от себя значило отказаться от других и это представлялось мне самым холодным и унылым способом существования.
Нет возможности, находиться с собой или с другими, - повторил Дон Хуан, - за исключением контролируемой глупости. Мы - пустое проявление непостижимой Силы, которую маги называют Орлом.
Он сказал, что свет, который достигает наших глаз, - это эманация Орла. Он подчеркнул, что с нашей стороны неправильно рассматривать наши действия как свои собственные или думать, что мы отвечаем за них или подчиняемся им. Потому что это лишь увековечивает ложную дихотомию существа, которое является мотивирующей силой действия, а другое существо является исполнителем этого действия. Такое неправильное представление о разуме и теле лежит в основе нашего заблуждения. Это ведет к ложному видению мира.
- Влейте свое дыхание и энергию в укрепление социальной личности, и ваша истинная природа останется навсегда скрытой, - предупреждал дон Хуан, - акцентировать внимание на самом себе, как на жизненной силе, или социально-культурном образе – ошибка. Это просто способ мыслить и говорить, а не то, кем мы являемся вообще.
Он признал, что наша истинная природа едина с основополагающей силой, которую маги называют Орлом. Видящие могут видеть, как его энергия течет через нас и составляет наше собственное существо; и мы должны смиренно признать эту жизненную силу, иначе мы останемся слепыми ко всему, что нас окружает.
Я хотела, чтобы дон Хуан рассказал мне больше об этой таинственной силе, которая действует через нас. Он пожал плечами и ответил, что больше об этом нечего сказать; мы просто являемся разными аспектами эманации Орла, как и все остальное в сущем. Я настаивала на том, чтобы он объяснил всё подробно.
- Маги не смогли разгадать его тайну, хотя, начиная с древних времен, все видящие приложили максимум усилия, чтобы понять это. И из-за такой неспособности они называли его Великим Непостижимым. Старые маги называли его Орлом, потому что он стоит с открытым клювом, готовый поглотить осознание в момент смерти. Его эманации являются командами, потому что мы должны им следовать, так же как планеты должны следовать своим орбитам в небе. Те, кто смиренно принимает повеления Орла, остаются здоровыми и сильными; Те, кто борется с ним, выгорают и встречают преждевременную смерть.
Он подчеркнул, что только приняв силу, которая движет нами, мы можем обрести благополучие, цель и счастье; борьба с ним приносит болезни и несчастья.
- Чтобы создать что-либо, - объяснил он, - мы должны извлечь это из эманаций орла, из его темной стороны и привести в действие, то есть в поле человеческого осознания. В этом суть магии, вот так маги и добиваются своего. Поскольку у всего есть темная сторона и светлая сторона, двойные элементы движения и отдыха, активности и бездействия, все может быть перевернуто с ног на голову. И с помощью этого маги переходят границы видимого мира и устремляются в царство невидимого.
- Вы говорите о мифическом мире индейцев яки? - спросила я.
- Я говорю не только о мире индейцев яки, - подчеркнул он. - Я говорю обо всем существующем. Если твое осознание связано с истоком всех вещей, оно может совершать, казалось бы, невозможные подвиги.
- Как вы это делаете?
- Следуй естественному ритму вещей и двигайся вместе с энергией вокруг себя, - сказал он. Если ты хочешь действовать, ты должна сохранять спокойствие. Точно так же, если ты хочешь отдохнуть, ты должна наполнить себя деятельностью.
Он сказал, что когда оба элемента, бытие и небытие, находятся в равновесии, то внутри мы неизменны и невозмутимы, но снаружи мы текучие и изменяющиеся, именно тогда мы отражаем силу, стоящую за всеми вещами. Он добавил, что для отражения неизменного мира мы должны отказаться от своего повседневного взгляда на мир.
Он подчеркнул, что приостановление наших человеческих суждений - это первый шаг в царство непознаваемого, и для того, чтобы это произошло, успокоение внутреннего диалога является фундаментальной предпосылкой. Поэтому крайне важно достичь внутреннего молчания через практики перепросмотра, магических пассов и другие техники магических неделаний, которым тебя учили, - сказал он. - Только так ты сможешь исчезнуть и стать единым целым с Бесконечностью.
