Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой
Глава 19. Посещение семинаров приводит к преобразованиям
Собственное имя не принесло никакого проку никому, кто бы он ни был. Что хорошего оно дало нам - весь этот вздор насчет маски и кинжала? И какой вред оно нанесло нам - вся эта бесконечная скрытность и прятанье собственной идентичности?
Джон ле Карре "Наша игра"
Несмотря на свой позор, я продолжала посещать семинары вместе с моей подругой Салли. Мы потратили маленькое состояние на поездки в Колорадо, на Гавайи, да и повсюду. Я была похожа на Марлен Дитрих, преследующую Гарри Купера в пустыне Марокко. Со мной обходились всегда пренебрежительно, теперь считалось, что я одеваюсь слишком нарядно. Я не сдавалась. "Карлос потеплел настолько, чтобы попросить меня звонить ему после каждого семинара в качестве "глаз и ушей".
На Гавайях случилась катастрофа: он сказал, что я не увидела колоколообразных неорганических существ, которые окружили Флоринду. Однако в то же время Карлос признал: я одержала такую победу, в которую ни он, ни дон Хуан не поверили бы, и что, возможно, интенсивный "перепросмотр восстановил мое светящееся яйцо". Оно больше не было плоским, стало овальным, ведь я очень дисциплинированно устранила все последствия употребления наркотиков в юном возрасте (некоторые из которых прославлялись в книгах Кастанеды), - Карлос с гордостью рассказывал группе о моих феноменальных достижениях.
Если бы я знала о них больше, я бы поняла, что в юности многие члены группы использовали наркотики, а меня загадочным образом выделили для насмешек и обструкции. Возможно, мне нужно было лгать, так как становилось все более и более понятным, что Карлос не умеет читать мысли и просматривать наши жизни. Но я пообещала Кар-лосу никогда не лгать. Давным-давно, еще в самом начале моего "обучения", он обвинил меня в том, что я не верю ему на все сто. Я отвечала с некоторой горячностью, возражая, что он хочет слишком многого сразу. Он разразился шумной проповедью, обращаясь к классу: "Эйми не доверяет нагвалю на все сто! Она безумна!"
Я посещала все семинары, но меня не принимали во внутренний круг. На семинаре в Центре "Нью эйдж" в штате Нью-Йорк я, наконец, проломила стену недоверия. Подражая поведению учеников, я подрезала свои и без того короткие волосы, оделась во все черное, прекратила обращаться к членам группы и, когда они шли за кулисы, почтительно избегала смотреть им в глаза. Наконец Флоринда сказала мне: "Привет".
Я позвонила Карлосу в конце семинара, он ликовал: "Ты наконец сделала это! Ты победила ревность!" Было совершенно ясно, что он получил хорошую информацию от ведьм. Я ликовала. Вскоре он позвонил, чтобы пригласить меня в Буэнос-Айрес с Астрид, где он будет читать лекции и преподавать тенсегрити. Поскольку Карлос все время стенал по поводу моей "духовной неподвижности", я усиленно занялась перепросмотром. Увы, "дверь" загадочно закрылась
Что бы ты сделал, - спросила я печально, - если бы дверь для тебя закрылась?
Carajo! Какая гребаная дверь? Я бы пнул ее ногой.
Я не знала, как это сделать, но это мне очень понравилось.
В 1994 году он исчез, и я переехала в Лос-Анджелес Я полагала, что это было навсегда, а Карлос думал, что это было временно. Я спросила Карлоса, что такого ужасного в Беркли.
- Твои соседи знают тебя? - спросил он. - Они говорят "привет"?
- Да, мы живем сообща, по-соседски...
- То-то и оно! Ты поймана в ловушку из-за отсутствия анонимности! В Лос-Анджелесе никто никого не знает, и мне это нравится, и, кроме того, этот город - один из энергетических центров Земли, такой же как Мехико.
Муни говорила, что мне повезло жить отстранение, читая книги и занимаясь практикой. Флоринда же предупреждала: "Эйми, не имеет значения, как далеко ты углубилась, не имеет значения, как высоко ты продвинулась, еще больше осталось тебе. Соревнование, борьба за положение никогда не прекра-тяжждцддддтся, пока ты не разрушишь личность, которую создали твои родители. Тебе нет смысла страдать по этому поводу".
Интенсивный трехнедельный семинар в 1995 году был проведен в аудитории городской средней школы в Галвере. Впервые Карлос появлялся ежедневно перед двумястами пятьюдесятью слушателям со всего мира. Для большинства это был единственный в жизни шанс. Карлос был очень взволнован и читал лекции без остановки, на ходу внося поправки в учение о тенсегрити. Я стояла в зале позади всех и повторяла движения в дальнем углу около ответ, если что-то встречало ее одобрение. Вскоре Карлос и я снова стали заниматься любовью в его собственной кровати - сложная задача покупки магического стилета и кинжала для коллекции Карлоса "открыла дверь", - и он все время повторял, что я была его единственной возлюбленной.
По мере прогресса на семинарах мои акции росли. Я узнала от Клод новое магическое имя Дороти - Була Пуккет. С ними была Кандиса, застенчивая, неуклюжая девятилетняя девочка из Мексики. "Это моя дочь!" - воскликнула Була, хитро подмигивая Клод, которая добавила: "Давно потерянный ребенок Булы". Они разразились хохотом, а маленькая Кандиса смотрела в это время на свои ботинки.
Однажды Карлос довел аудиторию почти до слез. Он объявил: "Маленькая девочка Кандиса должна была выбрать между нами и своими бабушкой и дедушкой в Мексике, которые не любят ее и хотят, чтобы она стала толстой. Мы - ее единственный шанс, но она не выбрала Свободу. Сегодня вечером она садится в самолет, чтобы возвратиться к ним". Толпа взволнованно замерла. Ей представили Кан-дису в качестве образца особых "циклических" существ. Була выглядела подавленной. Кто-то из аудитории спросил, могла бы Кандиса изменить свое решение и быть принятой назад. "Теперь, - считал Карлос, - слишком поздно. У нее был только один шанс. Все наши решения окончательны".
На следующее утро Кандиса вышла на сцену. Карлос объявил: "Маленькая девочка хочет вам кое-что сообщить. Она сама решила заговорить и сама решила, что сказать".
Тоненьким голоском Кандиса сказала нам, что она выбрала Свободу и приносит извинения за то, что подала плохой пример группе. Я подозревала, что ее речь была написана взрослыми. Зал стоя приветствовал ее аплодисментами. Кандиса покраснела и куда-то унеслась.
На семинаре был Тони Карам вместе с некоторыми помощниками нагваля, которых я встречала в Мексике, и все они по-прежнему тепло относились ко мне. В конце семинара они попросили меня проводить их на праздничный банкет, где участники получали именные дипломы, - одна из непостижимых злых шуток Карлоса.
Я вошла в ресторан, ведя на буксире мексиканцев. Там было три круглых стола для испаноговорящих: за одним хозяйничала Флоринда, за другим сидел Карлос, за третьим - Муни и Клод. Я искала табличку со своим именем и не могла найти ее. Озадаченная, я опять обошла столы. Каждое место имело карточку с именем, написанную каллиграфическим почерком нагваля. Только я собралась спросить, как рядом со мной появился Карлос.
Сияя, он подвел меня к столу Клод и выдвинул стул. Там лежала карточка, на которой было написано "Эллис". Улыбка Карлоса стала еще шире, когда наши глаза встретились, он усадил меня и ушел, по-прежнему сияя. Все за столом смотрели на меня: Клод, Муни, Гвидо, Зуна, Була и маленькая Кандиса. Я была потрясена. Гвидо первый нарушил тишину и сказал:
- Элли... Эллис, хочешь немного сладкой свинины?
Клод взволнованно наклонилась ко мне. Очевидно, она выбрала имя с помощью Карлоса.
Тебе оно нравится? Если нет, то ты, конечно, можешь сказать, и он выберет другое. Мне жаль, что я еще не придумала фамилию. Ты - Ирландский эльф, и мы знаем только твое имя...
О нет, все отлично! Я не хочу другое имя.
Я не могла говорить, у меня в горле стояли слезы. Була спросила:
- Правда, замечательно не быть собой? Когда она это сказала, я содрогнулась. Несмотря на то что я так сражалась за этот момент, я бы ни за что не хотела, чтобы мое новое имя означало уничтожение моей личности. В этом чувствовалось что-то очень неправильное. Я постоянно слышала, как о Буле говорили за глаза, что она так и не стала лучше. Что касается моего имени, то какое оно имело значение, кроме членства в сестринской общине? Я попробовала отбросить эти сомнения подальше, в конце концов, это был праздник.
В конце вечера меня обняла даже хладнокровная Тарина - объект презрения на нашей первой встрече в Беркли. Теперь у меня была семья, и я никогда не буду одна в Бесконечном.
Карлос отвел меня в сторону и сказал:
- Сегодня вечером со мной сурово поговорила Тайша! Она сказала: "Она просто должна иметь имя! Она - больше не Эйми!" - Карлос передразнил сам себя, поднеся палец к губам: "Ш-ш-ш!" - Тайша приблизилась ко мне и прошептала: "Ну что, это точно? Элли? Алиса?" - "Эллис" - "Ах!" - Она удовлетворенно улыбнулась и тепло меня обняла.
Той же ночью Карлос стал ломать голову над моей фамилией. Мне было не до этого: я все еще была занята мыслью о благодарности за то, что не получила одного из тех ужасных "звездных имен". И слава богу, что я отказалась, когда он пробовал называть меня Полин, потом Жемчужиной!
- Что-то ирландское, - голос Карлоса прервал мои размышления, - потому что ты - эльф. Максуинни, Мерфи, О'Коннор... Ладно, придумаем...
После посвящения Карлос дал мне магические задания. Первое - работа волонтером в недавно организованном "Центре расширения сознания чакмул", где я отвечала на телефонные звонки. Однажды потребовалось назвать свою фамилию для заказа поставок в офис
- Финнеган, - ответила я.
Я спросила Карлоса, что он думает об этом. Он был невероятно доволен мной за самостоятельный выбор фамилии. Карлос со всеми своими противоречиями - это был мой любимый образ среди его многочисленных масок.
- Ты выбрала, - ликовал он. - Только Клод смогла сделать это! Финнеган! Замечательно! - Карлос сказал классу, что я стала duende - эльфом, по-испански.
Я подошла к Клод:
Если мое второе имя будет начинаться с "эль", то инициалы будут произноситься как "эльф", - можешь что-нибудь подсказать?
Лаура! - сказала она. Потом нервно пробормотала: - Если тебе не нравится, можешь спросить у него.
Нет, мне очень нравится. - Отныне я стала Эльфом.
На мне теперь лежала организация семинаров в книжных магазинах - работа, полученная мною благодаря стечению обстоятельств. Мои организаторские способности были замечены - все-таки я долго управляла небольшим штатом сотрудников, когда писалась "Книга списков". Количество семинаров увеличилось, они стали протяженнее и дороже, впервые за все врелйя мне была дана привилегия стать "энергетической охраной" Флоринды на семинаре в Аризоне.
Последний семинар года поколебал нашу уверенность в безопасности - все стало неопределенно. Карлос рассердился на Астрид за то, что она что-то сказала, он заключил, что она стала слишком самодостаточна и строптива. В конце семинара он объявил большой массе людей: "Вы сейчас увидите реальную магию в действии!" - и начал оскорблять трех чакмул одну за другой, выставляя их по очереди в отвратительном виде, чтобы публично унизить так, как я себе и представить не могла.
Он обзывал их, передразнивал, обвинял в самых невероятных грехах. Группа плакала, в то время как ошеломленная аудитория хихикала, не способная понять весь смысл этого действа. Кульминационной точкой стало обвинение Астрид, его самой честной и преданной последовательницы, в воровстве. Своим богатым баритоном он нараспев выговаривал. "Астрид, Астрид! Что ты НАДЕЛАЛА?"
Для Астрид все это, должно быть, не стало неожиданностью, потому что она произнесла в ответ на обвинения энергичную импровизированную речь. Всегда страстная, полная жизни, любимица аудиторий, она объявила о своем намерении совершить самоубийство, раз она потерпела неудачу как воин. Я слышала это воодушевленное, полное противоречий заявление. Некоторые расплакались от такого проявления преданности, в то время как другие чувствовали примерно то же, что и моя подруга Джинни, когда говорила своему мужу: "Если тебе предлагают "Напиток забвения", не пей его". Астрид рассказала свою с Карлосом любимую историю: "Я дала нагвалю баночку пилюль и сказала: "Если я не достойна Свободы, верни мне это назад - я знаю, что делать"".
Преобразования затронули и чакмул - в их группу вошли еще четыре человека, и они были переименованы в "энергетических триггеров". Астрид говорила мне: "Эллис, я чувствую, что скоро умру. Не метафорически, а в самом деле. Я настолько связана с Ним, что просто убиваю его, - но если он умрет, то и я умру. Тебе не понять - моя жизнь висит на волоске". Я никогда не забуду ее изможденное, бледное лицо и глаза, в которых застыло выражение мучительной боли. Ее прежнее положение было утрачено навсегда.
Семинары проводились в Мексике, Барселоне, Аргентине, Италии и Германии. Ведьмы и триггеры поехали в Европу без Карлоса. После выступления в Окленде в 1996 году Карлос тяжело заболел. Он больше не мог путешествовать на север" - это было бы смертельно - и организовал "Верде Кла-ро", дочерний офис мексиканского отделения
Вторым заданием для меня стала книга. Карлос полагал, что, несмотря на агностическое воспитание, я ощущала себя еврейкой. Он постоянно дразнил меня, говоря: "Кто мы? Черножопый мекс и жидовка! Ты должна разорвать любую привязанность к чему-либо - ты просто существо, которое должно умереть. Люди говорят о революциях... Чушь! Сначала измените себя. Пока вы не совершили внутреннюю революцию, усилия по спасению мира - бессмысленны".
Карлос рассказал о какой-то забытой дипломной работе, которую он читал еще в аспирантуре, в ней доказывалось, что не было никакого "избранного народа", что евреи - это помесь христианства с беспородностью. Он полагал, что подобные доказательства уничтожат несчастную Эйми Уоллес.
Вскоре я отыскала блестящего знатока истории еврейства, Рафаэла Патаи, который много писал об этом предмете. В свои девяносто лет он все еще работал и числился в телефонной книге Нью-Йорка. Он оказал мне огромную поддержку в дальнейших исследованиях в этой области, но считал, что это будет трудоемкая, практически невыполнимая задача, потому что многие первоисточники были уничтожены нацистами.
Я приступила к исследованиям вместе с моим другом и соавтором Доном, знатоком истории христианства. В то же время я писала рассказы и вела еженедельную колонку для "Салон Мэгэзин". Ведьмы поддерживали проект, и Флоринда активно поощряла меня заниматься беллетристкой. Видя такой громадный объем писательской работы, она весело объявила: "Года на два, пожалуй!" Мы были счастливы и даже не могли предположить, что произойдет за эти годы!
