Семинар Тенсегрити, Лекция Брайана Дебо, Амстердам, июнь 2004 год
Я хочу рассказать некоторые моменты моей жизни с ветром.
Мне посчастливилось посещать семинары, на которых был Карлос Кастанеда. Я помню один семинар, в зал вела длинная лестница. И когда я зашел туда, то тяжело дышал. И тут вошел КК, увидел меня, подошел ко мне и сказал: «Учись дышать! Дыши глубоко!»
Он всегда заходил такой – веселый, энергичный, и рассказывал истории из своей жизни.
Он говорил, что мы дышим очень слабо, и что чем глубже дыхание, тем больше у нас возможностей.
После этого я начал «учиться дышать». Приходил домой, становился перед зеркалом и дышал. Я смотрел на себя, как я вдыхаю и как выдыхаю, и мне казалось, что я начинал воспринимать чуть-чуть больше. Так и практиковал.
Я профессиональный музыкант и в те времена играл в группе на магдалине. Однажды у нас был двухнедельный тур по Европе. Мой друг был лидером этой группы, его звали Фред (я так запомнил имя). И еще в группе была девушка, которую звали Белинда, и она была духом группы. И она мне очень нравилась.
Мы играли в Париже, а потом поехали в Мадрид. Мы остановились в гостинице, пошли гулять по городу и делать покупки. Мы вернулись все поздно и собрались в ресторане. Вечер был ненастный, было поздно, я устал после прогулки и был ужасно голоден. И поэтому я заказал очень вкусные блюда, мне хотелось, чтобы все были довольны ужином, и мне хотелось, чтобы это отметила Белинда.
И когда мы начали есть, в ресторан вошел опоздавший Фред. Он пришел с кучей пакетов с подарками и начал их раздавать. Он был очень веселый и шумный, и подарил Белинде испанские кастаньеты. Я увидел, как Белинда взяла их, и как загорелись ее глаза. Фред продолжал показывать, что он купил. А я думал: «Вот какой он умный, и какой он приятный! И всем он нравится!» Ребята активно общались, делились впечатлениями. Но мне было обидно. Все соглашались с тем, что еда была вкусная, но я уже не мог нормально есть. Я переживал по этому поводу, немного позже извинился, сославшись на усталость, попрощался, вернулся в номер и лег спать.
В тот момент я совсем не думал о том, что эта комната в старом отеле, ресторан, в котором были удобные, красивые кресла, и прочее – все это организовал Фред.
Я проспал почти весь день, проснулся вечером и стал нервничать – все давно уже ушли, я был один и чувствовал, что никому не нужен.
В тот вечер мы должны были выступать перед огромной аудиторией. Делать было нечего – я поехал на такси один к концертному залу и собирался, как обычно, зайти с черного хода. Приехал, отпустил такси, подошел к воротам во внутренний двор и обнаружил, что они заперты на замок. Я начал нервничать, стал их трясти и думал: «Эти идиоты не сказали охране, что я приеду! Они меня оставили одного! И не побеспокоились обо мне!»
Меня охватила ярость и страх, что не успею к началу. Я стал искать способ проникнуть внутрь, увидел щель под воротами, лег на живот и протиснулся между ними и землей, потом протащил футляр с инструментом. Естественно, я испачкался. Но, когда я уже думал, что мои несчастья закончились, и подошел к двери в здание, оказалось, что задний вход тоже закрыт.
«Эти идиоты совсем забыли обо мне! Что может случиться? Могу совсем опоздать на выступление!» Моя ярость включила 1000 жалоб.
Мне совсем не хотелось отступать и лезть под воротами обратно. Я нашел палку и засунул ее между дверным косяком и дверью, смог распереть и открыть ее. Так я все же попал внутрь. Но там был длинный коридор без света, и я шел впотьмах, не зная дороги, постоянно натыкаясь на какие-то вещи. В итоге я все же нашел выход и пришел в гримерную.
Когда там меня увидел Фред, он спросил, как ни в чем не бывало: «А ты куда подевался?»
Я объяснил, что долго не мог попасть внутрь здания, и что на заднем дворе все было закрыто.
«А ты не мог зайти с передней двери? Она открыта, – сказал Фред. – А что ты делал? У тебя такой грязный костюм?»
Я начал выговаривать Фреду, что они про меня забыли, не предупредили, не позаботились и т.п.
На что Фред бросил короткое: «Экая «звезда сцены»!…»
Если вы не знаете, эта фраза многое значит в артистических кругах. Я был буквально взбешен его словами. Я развернулся и молча пошел прочь. (Вероятно, в английском есть некое сленговое выражение, идиома, типа: «Экая примадонна» и т.п. Наверно, очень обидное выражение для артиста).
Я уединенно переоделся. Все это время я думал о том, как меня обидели. Только посреди концерта я понял, что играю.
На этом мои несчастья не кончились. Мне казалось, что Фред специально хочет меня обидеть.
Когда мы прибыли в Рим, оказалось, что Фред взял в группу нового парня. Когда он знакомил нас с ним, он сказал, что тот очень хорошо играет. Все бы ничего, да только этот новый парень играл на том же инструменте, что и я. В голову мне лезли самые грязные мысли.
«Как я могу общаться с этим Фредом?» – думал я.
Я позвонил Майлзу Риду в Лос-Анджелес. У меня была идея, что он может посоветовать мне местную клинику по акупунктуре, чтобы помочь мне.
Когда мы начали говорить, Майлз спросил меня: «А зачем тебе клиника?»
Я начал рассказывать ему про мое пошатнувшее здоровье, а потом и про отношения с Фредом. Я пытался передать всю свою накопившуюся обиду и хотел получить от него поддержки и понимания.
Вместо этого Майлз сказал: «Стоп! Стоп! Стоп! Разве ты не помнишь, как Нагваль нам говорил о речке дерьма? Оглянись! Ты по уши в дерьме!»
«И что мне делать?» – спросил я его.
«Делай пассы!» – ответил он.
Конечно, я помнил про то, что рассказывал нам Нагваль. Он говорил, что речка дерьма состоит из наших суждений и жалоб. И все мы постоянно в ней находимся. Как только кто-то вылезает оттуда, то снова сваливаемся обратно, потому что там тепло и знакомо, а вне нее холодно и неуютно. И все остальные выглядят, как дерьмо в этой речке.
Но его ответ тогда никак не устроил меня. Эти люди реально наезжали на меня. Как Майлз не мог понять это?
В Риме кроме выступлений мы должны были сделать несколько записей на студии и выступить на радио. Когда мы приехали в студию… О! Это была замечательная студия! А еще мы должны были играть одно из моих самых любимых произведений. И оно было не только самое любимое. Я очень много практиковал его и играл очень хорошо. И я практиковал его еще и еще, желая сделать хорошую запись и сыграть его на радио.
Но как-то Фред сказал: «Что-то Роберт не очень хорошо выглядит. Может быть Ник (новый парень) сыграет это произведение вместо Фреда?» Я начал тогда говорить, что: «Нет! Все ок! Я сыграю!» Возникли идеи вообще не играть это произведение, а играть другое. Фред сказал: «Ок. Хорошо. Надо подумать». В итоге решили, что все же я буду его играть. Но этот инцидент сделал меня еще мрачнее.
В день записи на радио у нас с утра было свободное время, и мы с ребятами поехали в город. В определенное время нам необходимо было ехать назад на студию, но ребята хотели еще удовольствий. В итоге мы опоздали.
Фред спросил нас о том, куда мы делись. Ребята извинялись, но не я… Моя грудь надулась: «Мы опоздали всего лишь на 45 минут!»
Фред спросил: «Почему вы не позвонили мне, не предупредили?»
Мне нечего было ответить.
Мы сыграли на радио и сделали запись. И не могу сказать, что я плохо сыграл, но совсем не так, как мог бы. Это не было моим лучшим исполнением.
И, опять же, я совсем не замечал, что Фред работал 24 часа в сутки, чтобы организовать и эту поезду и эту запись на студии. А я совсем не участвовал в этом. Для меня было как-то само собой разумеющимся, что все организует Фред.
Наше турне закончилось, и мы вернулись в Америку.
В Лос-Анджелесе я встретится с Майлзом для сеанса по иглоукалыванию. Он предложил поехать в парк и рассказать ему эту историю. Он сказал мне, что может быть это лучший шанс в моей жизни.
Я рассказал все о том, как меня все обижали. И рассказал ему последний случай с Фредом.
Майлз спросил меня: «А какая была твоя часть? Что ты привнес во все это?»
– Я опоздал всего лишь на 45 минут!
– Ага! Ты опять в речке с дерьмом. Мы не хотим принимать на себя ответственность за свои действия.
Я начал защищаться. Я вновь и вновь доказывал ему, что он не прав. Что со мной действительно ужасно обращались. Что даже он не хочет меня выслушать и не принимает мои слова в расчет.
В итоге я так завелся, что совсем перестал уделять внимание дороге, оступился, упал и соскользнул в придорожный кювет. А там была канава с грязной водой. Пока я пытался оттуда вылезти, я весь извозился. Я действительно целиком окунулся в эту грязь.
Майлз стоял наверху с удивленным выражением лица: «Я всегда думал, что Нагваль говорит гипотетически. И не мог представить себе, насколько его слова отражают реальность! Ты действительно свалился в эту реку с дерьмом!»
Он помог мне выбраться. Мы шли к машине молча. Я чувствовал себя ужасно. Мои ботинки издавали противный хлюпающий звук (тут Брайан изобразил на сцене, как они идет и как хлюпают его ботинки). И от меня ужасно воняло, так что Майлз держался подальше.
«Откуда этот запах? – спросил Майлз, – Тебе надо бы очиститься! А может побежишь и утопишься в той речке?»
Мне было не до шуток. Я хотел провалиться сквозь землю.
Но что-то изменилось в моем отношении к этому.
– Но как можно выбраться оттуда?
– Помогут магические пассы. И практика свидетеля.
Подул легкий ветерок.
– Поговори с ветром. И, может быть, мы завтра могли бы увидеться.
Около машины Майлз помог мне оттереться полотенцем. Мы поехали домой, где я уже отмылся и переоделся.
На следующее утро до того как пойти в студию, я поехал на бульвар Санта-Моника, в Лос-Анджелесе. Я нашел уединенное место и практиковал вествудскую серию. Ветер постепенно набирал силу. И в какой-то момент я услышал звук приближающейся волны с Тихого океана, ветер донес влагу с него, которая очищала меня. Я стоял и дышал полной грудью. Я почувствовал вибрирующую тягу внутри себя и увидел прежние вещи другими.
Вечером позвонил Майлз и спросил: «Как дела?»
Я рассказал ему о своих находках: что я воспринимал себя как самую важную персону в группе, что я самый-самый профи из них, а они этого не признавали.
– О! Здорово! Ты начинаешь вылезать из этой речки дерьма!
В один из следующих вечеров я опять поехал на побережье и практиковал серии ветров. Я позволил своему телу расслабиться. И, пока делал пассы, смотрел на свое путешествие, и летел на крыльях ветра.
Я увидел, что именно Фред был тем центром, вокруг которого все крутилось. Он собрал нас как сон, чтобы мы реально работали вместе.
Я почувствовал, как расслабилось мое нервное сплетение (солнечное сплетение), и я чувствовал давление воздуха, и оно расслабляло меня. Я чувствовал сквозь ботинки землю. Дул южный ветер.
Я понял, что все время думал только о себе. Я представлял, что это я несу их всех на себе, а на самом деле это они несли меня на себе.
Вечером я уснул и очень хорошо спал.
На следующий день я обедал со своим другом в ресторане. Тут внутрь залетела маленькая птичка. Она стала биться о стеклянные входные двери и никак не могла вылететь. Я встал, подошел к дверям и открыл их. В одно мгновение она пропорхнула мимо и взлетела в небо.
Спасибо за внимание.
