(24.07.2011)

На следующее утро мы быстро позавтракали на пристани и отправились в путь. Когда я предложил Кэрол продолжить двигаться дальше на север, ее не пришлось долго уговаривать. Она не боялась приключений и полностью доверила мне выбор маршрута.
Сначала я предложил отправиться в местечко Тахо [город, расположенный рядом с одноименным озером в восточной части хребта Сьерра-Невада на границе штатов Калифорния и Невада (ZVM)].

Мне пришло в голову, что там мы могли бы покататься на лыжах. И на обычных снежных, и на водных. В Скво-Вэлли было еще достаточно снега для катания – возможно, вы видели видеокадры, как люди спускаются на лыжах по склону и затем пытаются пересечь озерцо, расположенное в долине.

Потом, там еще было и озеро Тахо. В городе у меня был друг, у которого имелся хороший катер, пригодный для катания на водных лыжах.
Именно во время обсуждения этого моего предложения я впервые выяснил, что Кэрол уже не раз каталась на водных лыжах.
Покататься с утра, еще до завтрака, на лыжах по снегу, а затем, после обеда, на водных лыжах – было бы просто здорово.

Однако имелись две вещи, которые говорили не в пользу поездки в Тахо.
Вернее, три. Во-первых, множество народу и плотное движение. Если мы хоть немного припозднимся, мы можем вообще не попасть в город. А уж найти там жилье, и подавно. Во-вторых, во время прошлогоднего празднования 4 июля в Тахо произошел неприятный случай. Взрыв. Были пострадавшие… Поэтому в этом году был введен ряд ограничений и мер предосторожности, связанных с организацией пиротехнического шоу. Я даже не был уверен, будет ли оно теперь проводится так, как это было обычно.
И в третьих, если мы будем двигаться на север, как решили, Тахо окажется далеко в стороне.

И раз уж я взялся перечислять все доводы против поездки в Тахо, позвольте мне добавить еще и четвертый.
Мне хотелось увидеть фейерверк на воде. Не просто увидеть огни над водой, но наблюдать их, находясь на воде. Я очень любил это зрелище.
В Тахо мне в лучшем случае удалось бы пробраться на катер моего друга вместе с толпой его приятелей и их подружек. В общем, совсем не то, что мне было нужно.

Поэтому я решил направится к озеру Сиския [озеро в северной части Калифорнии, расположенное неподалеку от города Маунт-Шаста (ZVM)]. У меня было надувное каноэ, на котором было бы небезопасно плавать по озеру Тахо со всеми его скоростными моторными лодками, однако на Сиские было гораздо спокойнее, достаточно было лишь повесить фонари.
Это каноэ было очень добротным, с брезентовым покрытием и удобными сиденьями. Эта лодка была сделана не просто как байдарка, а как настоящее индейское каноэ с высоким носом и кормой и с очень хорошей остойчивостью, так что два человека могли путешествовать на ней с большим комфортом и без риска промокнуть.

Я слышал, что фейерверк там бывает очень красивым. В городе Шаста он устраивался каждый год. И к тому же расположен он совсем близко к северной границе Калифорнии.
Кэрол была не против этой идеи, хотя особого восторга Шаста, видимо, у нее не вызывал.
Однако он располагался на севере, и это ее устраивало.
И хотя нам придется ехать довольно долго, чтобы покрыть это расстояние за один день, по моим расчетам мы должны были оказаться на месте где-то к четырем вечера. Так что у нас будет достаточно времени, чтобы подыскать место для ночлега, спокойно поесть и прибыть на озеро задолго до начала представления.

В общем, мы отправились на север Калифорнии, где нас ждал фейерверк.
Мне тогда и в голову не приходило, что нам не удастся покинуть Калифорнию так быстро, как мы планировали.

По дороге мы снова разговаривали. О всяких пустяках. Родственники. Работа. Почему я так и не женился. Почему я бросил писать стихи и стал работать личным тренером.
Я задавал ей всякие вопросы, типа, отчего она отказалась от гамбургера в «Непете»? Действительно ли ей больше нравится французское вино, чем калифорнийское? Много ли она путешествовала с палаткой? Почему она не написала книгу?

На все мои вопросы она отвечала подробно. Некоторые из ответов были довольно пространными. Особенно это касалось вина «Mad Cow».
«Французы делают вино гораздо лучше». «Я никогда не любила бургеров». «Я как-то начала писать книгу, "Сказки об энергии", но так и не смогла ее закончить».

– Проволочка, – сказал я.  Она посмотрела на меня, и мы оба рассмеялись. Мы с ней уже как-то говорили о проволочках и пришли к выводу, что иногда это бывает полезно.
Так за разговорами мы проследовали Сакраменто.

Мне стало интересно, действительно ли Кэрол старается убежать от чего-то? Я чувствовал, что что-то на нее давит. Я лишь надеялся, что чем  дальше мы будем от Лос-Анжелеса, там более спокойней ей будет.
Я спросил, остались ли у нее в Лос-Анжелесе какие-то дела?
Осталась ли она в группе Кастанеды? Продолжает ли она заниматься «Тенсегрити»?
Она промолчала и посмотрела на меня взглядом затравленного животного. На ее лице появилось раздражение, и она напомнила, что уже говорила мне о том, что ей не хотелось бы говорить обо всем этом в эти выходные.

– И вообще никогда, – добавила она с раздражением.
Я остался спокойным и сказал, что меня все это мало волнует, и что я лишь беспокоюсь о ней. Я искренне заверил ее, что если она вообще не захочет об этом говорить, мня это нисколько не обидит. И если она так хочет, то так тому и быть.
Это ее немного успокоило. Она сказало, что это-то во мне ей и нравится, то, что я никак со всем этим не связан.
– Прошлой ночью,– сказала она, – там, у обрыва, когда мы бегали в темноте, я ни разу не вспомнила о Карлосе. Потому что ты сам об этом не думал.
Это было верно. Я любил бывать на природе и воспринимать ее такой, какая она есть. Мне бы и в голову не пришло вспоминать о каких-то книгах. В то время они для меняя вообще ничего не значили.
Затем, после небольшой паузы, она сказала то, что я никак не ожидал от нее услышать. Особенно после того, как она заявила, что вообще не желает говорить на эту тему.
– Никто не знает, что сейчас происходит, – сказала она.

– «Никто» это кто? – спросил я.
– Никто. Никто из них, –  повторила она.
– Ты имеешь в виду тех, других… что остался в группе? – спросил я.
– Всех!– воскликнула она. – Никто не знает, что произошло, и, наверное, никогда не узнает.
– Что ты имеешь в виду?
– Их больше нет.
– Что ты имеешь в виду? – повторил я.
Она пристально посмотрела на меня, словно что-то обдумывая.
– Хорошо… Я скажу тебе. Их больше нет. Вероятно, они мертвы. Все они.

Я не знал, что и говорить. Я не очень-то представлял себе, о ком она говорит.
Я сказал ей об этом, и она спросила, знаю ли я, кто такие Флоринда, Тайша, Кайли, Амалия и Патти.
– Ты мог их знать под этими именами, – сказала она. – Патти, правда, ты мог знать как Нури.
Я сказал, что знаю Флоринду, Тайшу и Кайли. Пару раз я разговаривал с Тайшой и несколько раз с Кайли, но эти разговоры касались лишь движений. И я, кажется, знал, о какой Амалии идет речь.. Я видел ее несколько раз.  Темные волосы… темные глаза… брови… С Патти же я знаком не был.
– Так вот, их больше нет. Они умерли… Только не говори никому, – добавила она.
– Зачем мне об этом кому-то говорить? – удивился я.
Она посмотрела на меня и наверное поняла, что мне это действительно ни к чему… что меня это мало волнует. Ее губ коснулась усмешка, но улыбка быстро растаяла. Но она снова успокоилась.

– Что с ними случилось? – спросил я.
– Я думаю, они прыгнули в ствол шахты, – сказала она, и в ней снова возникло напряжение. – Я думаю, они приняли кучу таблеток и затем прыгнули в шахту… Может быть, держась за руки. И я должна была быть вместе с ними.
Теперь это меня тронуло по-настоящему.
Судьба Кэрол меня действительно волновала.
– Рад, что тебя с ними не было, – сказал я и затем задал вопрос, который не мог не задать: – А почему ты не отправилась вместе с ними?
– Они уехали без меня, – ответила она, – все, кроме Патти.
Лицо ее стало печальным. Затем раздраженным. Затем лицо стало неподвижным, а взгляд жестким. Она старалась погасить свои эмоции. Внезапно она как бы утратила часть своей женственности и стала более похожей на мужчину.
Она замолчала… дыхание ее успокоилось…

И затем она пустилась в подробные объяснения.
Она сказала, что никогда не подходила их компании. Что они никогда не считали ее настоящим членом группы. Это Карлос всегда превозносил ее до небес. Карлос был просто зациклен на ней. Он ее буквально боготворил. И это ставило ее в группе в особое положение.
– Они все завидовали мне, – сказала она. – Хотя завидовать было нечему. Или, возможно, все дело было во мне самой, – добавила она, что показалось мне не совсем понятным.
Суть ее слов была мне не очень ясна.

Я протянул руку через сиденье, чтобы коснуться ее, пожать руку или плечо, но мне не удалось этого, так как рассказывая, она все время двигалась, возбужденно жестикулируя.
– Они никак не могли смириться с тем, что Карлос выделяет из всех именно МЕНЯ. Они просто не могли понять, почему… Их возмущало, что Карлос все время говорит обо мне. Все время ставит меня в пример. Под конец я действительно от них всех отдалилась. Они мне не доверяли. И были правы. Я уже не была одной из них.
– Так ты думаешь, они прыгнули в шахту? – спросил я.  – А что случилось с Патти?
– Я думаю, что она последовала за ними. Тоже прыгнула.

Кэрол посмотрела на меня и добавила:
– Я виделась с ней перед этим. Она позвонила мне. Я пыталась ее отговорить. Я принесла ей много денег. Старалась убедить ее как-то изменить свою жизнь. Мне показалось, что она готова была последовать моим советам. Но она все же отправилась вслед за остальными.
Кэрол была сильно взволнована. И хотя лицо ее оставалось бесстрастным, тело было напряжено и сжато как пружина.
– Так, давай проверим, правильно ли я все понял, – Начал я, стараясь выглядеть невозмутимым. – Во-первых, если они это сделали, то зачем? Чтобы быть вместе с Кастанедой? Ты имеешь в виду в виду какие-то райские врата, через которые можно проскочить, оседлав комету?

Она снова посмотрела на меня, понимая, что суть разговора до меня не доходит. Я действительно не понимал.
– Нет,– сказала она и затем добавила: – Да. Они сделали это в надежде, что им это удастся. Что они, может быть, сумеют попасть в другой мир.
– Ты считаешь, они в это верили?
– Нет… хотя…. Я не знаю, – сказала она со смущенным видом.
– Они совершенно запутались, – добавила она. – Они уже не знали, во что им верить.
– Ну а почему ты решила, что, они прыгнули в шахту? – спросил я.
– Они заранее исследовали ее. И не один раз. Я не знаю, где находилась эта шахта, но Патти, видимо, не знала. Или примерно знала. Возможно, они попросили ее отвезти их всех туда и там высадить. Я не знаю, что там именно произошло. Но мне кажется, что Патти вскоре вернулась и попыталась найти их. Машину Патти на шли на дороге в пустыне, в совершенно глухой местности, недалеко от того места, куда я приезжала, чтобы встретиться с ней. Только машину. Патти они так и не нашли.
– А как же деньги? – спросил я.
– Деньги куда-то пропали. Она должна была либо взять их с собой, либо оставить в машине. В любом случае ее больше нет. Она или последовала за остальными, или погибла пытаясь сделать это.

Я посмотрел на нее. Вот так, значит.
Она была глубоко вовлечена во все это – и осталась в живых.
Она прошла через все это, но раны остались.
Она выдержала, но не избавилась от свалившейся на нее тяжести.

– А как насчет остальных? Тех, кто занимается «Тенсегрити»? – спросил я.
– Большинство из них не знает, что произошло, – ответила она. – И я не собираюсь их в это посвящать. Я стараюсь держаться от всего этого подальше.
Мне это показалось здравой мыслью.
Последовало долгое молчание.
Ее руки успокоились. Я потянулся, взял ее за запястье и затем сжал ее руку в своей. Ее рука была холодной, почти безжизненной. Я старался ее согреть.

– Когда-нибудь все это закончится, – сказал я. – Такое не может долго продолжаться. Просто не может.

Она посмотрела на меня и поняла, что за моими словами кроется истина.
– Это просто должно закончиться, – повторил я.

К этому времени мы уже оставили позади Реддинг. Мы почти приехали.

(25.07.2011)

Приехав в городок Маунт-Шаста, мы тут же направились к озеру. Первые несколько гостиниц, в которые мы сунулись, были переполнены, однако затем нам улыбнулась удача, и мы смогли снять жилье. Свободным оказался только коттедж, рассчитанный на группу из четырех или пяти человек, от которого только что отказались съемщики. Мы получили его по цене двухместного коттеджа.

Для коттеджей подобного типа этот был совершенно роскошным и в добавок стоял прямо на берегу озера. В хозяйстве курортного комплекса также имелись моторные лодки, и в администрации нам сказали, что вечером мы можем взять любую. Так что я мог не возиться со своим каноэ.

В коттедже была полностью оснащенная кухня, камин, чистая душевая кабина, несколько кроватей, и все вокруг было отделано симпатичными деревянными панелями.

Мы занесли внутрь свои вещи и съестные припасы и решили прикупить еще каких-нибудь продуктов, пока мы в городе. Мне подумалось, что утром неплохо было приготовить блинчики с фруктовой начинкой.

Прямо от двери нашего коттеджа открывался живописный вид, и соседние домики совершенно не нарушали уединения.

Покончив с выгрузкой вещей, мы привели себя в порядок, смыв под душем дорожную пыль, накопившуюся за день, и переоделись. Затем отправились в город, чтобы где-нибудь перекусить. Мы были не очень привередливыми туристами, и нас вполне устроил местный гриль-бар.

Мы взяли по порции салата, семги и маисовых лепешек с мясной начинкой. Все было очень вкусным. Я заказал еще и кофе, но он оказался никуда не годным. У меня в запасах имелся свежемолотый кофе и кофейная турка, так что я мог сварить нам по чашке, когда мы вернемся в коттедж.

Мы зашли в пару-тройку магазинов и наконец нашли все, что нам было нужно. Заодно купили и бутылку вина. Опять французское бордо. И еще мы купили какао, чтобы приготовить термос горячего шоколада.

Мы вернулись в коттедж и некоторое время просто отдыхали, ничем особенным не занимаясь – перекусили, попили кофе и горячего шоколада. Затем отправились побродить по окрестностям озера. Мы решили не посещать никаких мероприятий, посвященных Дню независимости, которые проводились в городе.

Я проверил лодку, которая нам была предложена. Она была просторной и удобной, с мягкими сиденьями и двигателем в 10 лошадиных сил, который был довольно бесшумным и не слишком портил воздух своими выхлопными газами, и при этом достаточно мощным, чтобы могли прокатиться в любой уголок озера.

Я поговорил с некоторыми людьми на пристани. Меня интересовала местная рыбалка. Оказалось, что здесь водится не только форель, но и малоротные окуни. Я пожалел, что не захватил с собой удочку. Впрочем, мы не планировали задерживаться здесь надолго. В гостиничной администрации нам сказали, что мы можем съехать на следующий день или же остаться на более долгий срок, если захотим. В этом случае мы должны лишь сообщить им об этом завтра до 11 утра.

Вскоре мы были уже на озере. Солнечные лучи отражались от склонов горы Шаста, и это зрелище было впечатляющим. Лучи имели золотистый оттенок, и это напомнило мне тот золотистый свет, который я видел прошлой ночью, когда мы были с Кэрол в доме в Санта-Монике. Я посмотрел на нее. Кэрол выглядела жизнерадостной и довольной. Ее щеки порозовели от чистого воздуха, и в ее волосах блестели капельки воды. Я прислушался к своим чувствам. Да. Я был влюблен в нее. И даже больше, чем прежде.

Я это заставляло меня задуматься. Я до сих пор не очень понимал, зачем я ей был нужен. Нет сомнений, что в этой «пищевой цепочке» она могла бы найти кого-нибудь рангом повыше, чем я.
Вероятно, это было лишь приятным времяпрепровождением с ее стороны, как я уже говорил. Большей частью все обуславливалось, наверное, тем, что я был молод и физически привлекательным, и во мне она нашла возможность отвлечься от гнетущих проблем. Наверное, наша первая встреча на берегу была обусловлена именно всем этим. Вероятно она была удивлена, что я в добавок ко всему оказался интеллектуальной и творческой личностью, но даже и при этом я все равно был птицей не ее полета.

И даже несмотря на то, что она казалось намного моложе своих лет, она было старше меня на целую эпоху. Я же все еще надеялся завести детей, когда, наконец, остепенюсь и займусь чем-то одним. Не сомневаюсь, что мы оба пришли бы к этим выводам, если бы потрудились задуматься на ситуацией.

Впрочем, я был совсем не против провести с ней время. Мне это все нравилось. Как бы там ни было, ее присутствие оказывало на меня стимулирующее, возбуждающее, чарующее и… магическое воздействие. Вероятно, все это совсем скоро закончится, но, занимаясь серфингом, я понял одну вещь: не стоит грустить об ушедшей волне.

Она уходит навсегда. И за ней приходят другие.

Я осмотрелся по сторонам и направил лодку к месту, где начали сосредотачиваться другие лодки самых разных размеров. Они выстраивались в линию, обозначая тем самым зону, откуда хорошо будет виден фейерверк.

Подплыв ближе, я выключил двигатель, и некоторое время наша лодка двигалась по инерции.

Мы развернули одеяло и устроились на сидении, расположенном посередине лодки. Мы резвились как дети, шутя и дурачась. И у нас это здорово получалось.

Ее компания доставляла мне огромное удовольствие.

Лодка была оснащена кормовыми фонарями, и когда стемнело, мы включили их. Фонари были зеленого цвета, и они покачивались в темноте вверх и вниз вместе с лодками, качающимися на волнах. Мы сделали по глотку горячего шоколада и уселись обнимку, закутавшись одеялом, и тут до нас донесся звук первого залпа мортир. Бабах!.. «Бабах!..» – эхо разнеслось по всему озеру. В темном небе вспыхнули яркие разноцветные огни.

Зрелище было очень красивым. Не таким масштабным, конечно, как в больших городах, но по количеству и разнообразию узоров оно им не уступало.

Мне больше всего понравились заряды, которые взрывались в виде гигантских мандал, мгновенно заполняющих собой все ночное небо. Красивы также были огни, которые взрывались одновременно, образуя спиралевидные звезды, лучи которых со свистом опускались все ниже и ниже и не гасли до тех пор, пока не касались воды.

Что-то есть такое в этом светящимся разноцветье, что действует на подсознание. От чего человек приходит в восторг.

И это снова напомнило мне ту лавину эмоций, которая уже не раз обрушивалась на меня с тех пор, как я встретился с Кэрол.

Один раз в темноте над нами вспыхнул рисунок в виде сердца. Прежде чем исчезнуть, он долго парил над озером. Затем последовала пауза, позволившая темноте расширить свои границы, и затем последовала новая серия вспышек. Было очень красиво.

Преставление длилось довольно долго, и под самый конец началась настоящая фантасмагория. Последние залпы следовали один за другим без перерыва, и вскоре я не видел уже ничего, кроме сплошного серебряного света. Да! Зрелище было еще то!

Когда все закончилось, мы некоторое время сидели и наблюдали, как лодки возвращаются к местам своей приписки на озере. Затем я включил носовой фонарь и медленно направил лодку к пристани, расположенной рядом с нашим коттеджем.

Когда мы пришли домой, я первым делом разжег камин. Мы открыли вино и разлили по чуть-чуть по стаканам, которые Кэрол нашла на кухне. Мы изрядно проголодались и подкрепились хлебом с сыром.

Затем Кэрол зажгла несколько свечей и выключила все светильники. С одной из кроватей мы стащили матрац и расстелили его на полу перед камином. Затем мы сидели рядом, не касаясь друг друга. Мы лишь рассматривали друг друга, освещенные светом огня камина, давая чувствам созреть. И этого было достаточно, чтобы мы вновь вошли в экстатическое состояние.  От одного лишь осознания близости.

Никогда прежде я не испытывал такого влечения. Это было как тот фейерверк… только лучше. Гораздо ярче и интенсивнее и гораздо более красочнее, так как этот фейерверк был внутри нас. На этот раз источником света были мы сами.

Я был уверен, что Кэрол чувствует то же самое. О том, что наши чувства взаимны, говорили ее глаза.

Вскоре мы уже не могли выносить разделяющего нас пространства… оставшуюся часть ночи мы провели вместе у камина.

Мы проснулись рано утром. Громко пели птицы. Я приготовил кофе, и мы вышли вместе с чашками на улицу, чтобы прогуляться у озера и полюбоваться видами. Мы оба посмотрели на гору вдали. Она была освещена яркими лучами утреннего солнца, которые отражались от нее во всех направлениях, прочерчивая линии в небе, которые словно бы исходили из самой заснеженной вершины.

Гора выглядела очень массивной, девственной и манящей. Так и тянуло подойти к ней поближе.

Я посмотрел на Кэрол и поймал на себе взгляд, который, как я уже понял, означал, что она читает мои мысли.

– Ты думаешь то же, что и я? – спросила она.

Это было совершенно очевидно…И ей это было ясно.

Я подошел к ней поближе. Наше взаимопонимание росло на глазах.

– Итак, за покорение горы Шаста, – сказал я, и мы чокнулись чашками кофе, чтобы скрепить наш договор.

-->>

Где-то примерно в это время в  этой же теме один из постеров SR написал примерно следующее "У меня такое впечатление, что все это пишет женщина, притворяющаяся мужчиной".

И тут я, наконец, вспомнил, в каком контексте мне раньше встречалось выражение "I Belong to Carol Tiggs". Покопавшись немного в Гугле, я нашел, то что искал. В архиве старого сайта NagualNet на странице с отчетом об одном из семинаров Cleargreen имеется такая фраза: «After a few minutes pause, Reni came out on stage to give her talk. She introduced herself by saying "I am Rennatta Murez and that name is my link to infinity". She then said "I belong to Carol Tiggs" »(«Через несколько минут на сцену для выступления поднялась вышла Рени. Она представилась следующим образом: "Меня зовут Рената Мюрез, и это имя – моя связь с бесконечностью"»). Но ведь почти слово в слово начал и свое первое сообщение в этой теме под названием «I Belong to Carol Tiggs» и «Сеньор», написав «My name is Wenceslao Centano II and that name is my link to infinity». Хммм... Об этом я и написал на SR.

Это навело на некоторые размышления и другого постера, который написал: "Были ли у Рени писательские таланты? Мужчины обычно не говорят такие вещи, как "я часть Кэрол Тиггс". Это звучит очень по-женски. И насколько я могу судить, Карлос больше предпочитал иметь поклонниц, чем поклонников, особенно если они были бисексуальными, такими как Рени, которая была в курсе "всех известных фактов".

«Сеньор» на это ответил следующее:
«Я знаю Рени. И она меня знает. Во время одной из более поздних встреч Кэрол поставила передо мной задачу вернуться в группу и подключиться к ее работе.
Одна из инструкций, данных мне Кэрол, заключалась в том, что я не должен говорить кому-либо, что я с ней знаком. Но обо всем этом позже.
Скажу только, что самые последние изменения внутри организации некоторым образом связаны с появлением моих сообщений здесь.»

-- >>

(28.07.2011)

– Что это тебе вздумалось полезть на эту гору? – спросил я Кэрол, когда она примеряла пару относительно легких туристских ботинок. Мы были в магазине, торговавшим всякими спортивными товарами и альпинистскими принадлежностями, куда зашли, чтобы купить ботинки с шипованной подошвой.

На мой взгляд, мы могли бы взобраться на вершину и в кроссовках, причем гораздо быстрее, чем в ботинках. Но в ботинках, все же, было как-то надежнее. Лучше уж идти помедленнее, зато на шипах, которые, все-таки, могут пригодиться. Ну и, конечно, у каждого из нас будут еще и ледорубы.

— Я хочу взобраться на нее, потому что… эта гора имеется в наличии, – сказала Кэрол с язвительной усмешкой. – Потому что она здесь в очень большом «наличии».

Да, эта гора была заметной. Она заявила нам о своем присутствии уже ранним утром, и сразу же, по каким-то неясным причинам… и вопреки всякой логике, насколько я могу судить… мы отреагировали на ее зов.

И все же я не мог понять до конца, зачем Кэрол захотела взобраться туда не самом деле. Эта идея меня возбуждала, да и Кэрол, похоже, была в достаточно хорошей форме, но рассматривая карту этой горы и прокладывая наш маршрут, я понял, что не обойдется без некоторых проблем, а может даже боли и травм.

Прежде всего, если мы хотим взобраться быстро (и эта мысль пришла в голову именно мне), нам придется заночевать накануне в базовом лагере.

Мы решили разбить его у озера Елены в ущелье Аваланч.

Прогноз погоды, казалось, был подходящим.

— Все лето у нас стоят великолепнейшие дни, — сказала женщина в магазине. — Видите вон ту гору? Я никогда не видела ее так ясно.

Да, было ясно.

Ясно, что мы уже больше не были благоразумными человеческими существами.

Думаю, что будучи вместе, нас обоих заводило энергетическим эффектом. Она повышала мой уровень, а я повышал ее, после чего она повышала мой ... и теперь, после нескольких дней такой надстройки, мы оказались в постоянно повышенном состоянии. Мы оказались на пике мозговых и телесных химических процессов, с высоким уровнем допамина, серотонина, различных других гормонов, феромонов. Что бы это ни было, свечение между нами становилось нашей постоянной реальностью.

Ботинки мы себе прикупили, взяли в аренду специальные кошки и ледорубы, и Кэрол присмотрела себе огромные солнцезащитные очки, которые стоили больше чем ее ботинки и аренда снаряжения вместе взятые, и мы вышли.

У меня уже все было упаковано. Там было все что могло нам понадобиться. Пищу готовить мы там не собирались, решив воспользоваться легкими закусками и готовыми продуктами.

Я решил, что большую часть вещей и пищи мы оставим в базовом лагере. К вершине мы понесем только свой обед, воду и немного чая, кошки и ледорубы.

Как оказалось потом, у нас не было шлемов, но мы тогда об этом не подумали, а дама в магазине о них вообще не упоминала.

Расстояние от города до подножия вершины было небольшим. И чтобы добраться туда, много времени не потребовалось. Единственный вопрос состоял в том, что хотя я и изучил маршрут подъема довольно хорошо, мне не совсем ясно точное направление к подножию тропы на вершину. В итоге мы проехали мимо обычной стоянки для подъема в ущелье Аваланч и вместо этого приехали на стоянку Олд Скай Боул, где и припарковались.

Нам показалось, что это та самая тропа... то есть... это было похоже на тропу, ведущую к вершине горы, а нам уже очень хотелось его начать.

Потратив немного времени на укладку рюкзаков и спальных мешков, привязав сверху моего рюкзака палатку... остановившись затем у окошка пропускного пункта, оплатив положенные сборы, мы начали подъем.

Кэрол взяла хороший темп. Нас охватил энтузиазм и наслаждение от ощущения приключения. Когда у вас за плечами рюкзак с пищей и всем, что может понадобиться, появляется ощущение полноты и достаточности, которое сильно возбуждает.

Мы не слишком много переговаривались. Вместо этого, мы наслаждались ритмом движения вместе, бок о бок, открываясь ощущениям свежести горных окрестностей.

Если мы и переговаривались, то это был опять же по большей части короткий разговор. Я поставил точку на обсуждениях или темах, которые касались Карлоса Кастанеды. Я видел, что она хочет об этом поговорить и, казалось, ей даже нужно было об этом поговорить, но я полагал, что она сама должна выбрать нужное время и повод, иначе вместо того чтобы помочь ей разговориться, все это окажет прямо противоположный эффект.

Я спросил у нее только об одном, когда мы двигались. Я спросил, было ли Кэрол ее настоящим именем.

Тогда я не был в курсе многочисленных смен имен, которые присваивали себе люди из внутреннего окружения Кастанеды. Я считал, что Тайша и на самом деле была Тайшей, Флоринда всегда была Флориндой и так далее. В то время, когда я присутствовал на семинарах по тенсегрити, мне никогда и в голову не приходило, что имена людей могут быть другими, чем те, какими  представляли они себя сами. До того момента, за день до этого, когда Кэрол по дороге сказала нечто подразумевающее, что у всех у них были другие имена.

Потому я и спросил, есть ли у нее другие имена. В Калифорнии такое не так уж и необычно, между прочим. У многих моих друзей были другие имена, начиная от легко запоминающихся прозвищ до имен для духовного единения.

Сам я, для многих людей известен был как "д'Артаньян", и в какой-то момент ставшее просто "Даром". Шелли знала меня именно по жтому имени. За пределами пляжной сцены и клеткой с весами, люди знали меня по моему настоящему имени, которым было "Вен".

Если же два имени вдруг пересекались, я мог сказать следующее... "можете называть меня Даром или можете называть меня Веном, только не называйте меня Дар-веном".

Это было довольно глупо, но услышав такое, люди запоминали мое имя. Вернувшись, неизбежно пара людей стали называть меня по всему пляжу "Дарвином". Некоторые люди стали только так меня и звать.

Кэрол сообщила мне, что при рождении ей дали имя Кэтлин. Кэтлин Поулман. И что она ненавидит пользоваться этим именем, поскольку оно привязывало ее к тому, что она считала узами мира и сдерживало ее в прошлом. Но сейчас она уже не настолько к этому чувствительна. Я спросил ее о том, кем же она чувствует себя сейчас, и она сказала что не знает кем она себя чувствует. И хотя она не чувствовала кем она  себя чувствует... даже и в этом случае, она не хотела бы измениться назад. "Сейчас я двигаюсь только вперед", сказала она.

Я спросил, не собирается ли она потом снова сменить имя. "Никогда не меняй свое имя вообще", посоветовала она мне. "Очень скоро ты не будешь знать кто ты есть. И это не такая уж хорошая вещь".

"А называл ли кто-нибудь тебя Поул-Кэт?" (от Кэт-лин и Поул-ман) [Княже: polecat — хорёк]

Спросил я ее для того, чтобы перебить слишком мрачное настроение, которое заставляло чувствовать ее себя некомфортно.

Она рассмеялась.

— Когда-то я такое уже слышала.

Под этой "поулкэтологией" отчасти понималось... я ведь упоминал, что она была похожа на это животное.

И тогда я сказал:

— Знаешь, хорьки — одиночные животные. Других они терпят только для спаривания.

Она мне улыбнулась, не возражая. Я улыбнулся в ответ и придвинулся ближе, как на прогулке.

Она не стала рычать или царапаться.

После довольно длительного перехода в идеальную солнечную погоду, не слишком жаркую, не слишком прохладную, кристально ясную и свежую, я осознал, что поднявшись уже достаточно высоко, мы еще не обнаружили ни одного ориентира, про которые нам рассказывали в туристическом магазине.

Где-то должен быть домик и ручей, где мы могли наполнить свои бутылки для воды.

У каждого из нас были по две бутылки, заполненные наполовину, для равновесия. Они были уже на исходе.

Я полагал, что мы уже должны были бы увидеть огромную чашу снежной лавины ущелья Аваланч, которую я видел на картинках и на карте, но ничего подобного видно не было.

Пока мы не взобрались на гребень и не увидели огромную чашу  прямо под нами и далеко уходящей от нас по левую сторону, я не понимал, что мы пошли неверной тропой. Мы оказались высоко на гребне обрушивающейся, раскрашивающейся скалы, располагавшейся параллельно ущелью Аваланч.

В отдалении, в середине ущелья, мы увидели озеро Елены. Оно не было озером по визуальному ощущению, но я смог рассмотреть палатки нескольких альпинистов, разбитых на небольшом ледяном плато.

Они находились еще выше, чем мы. Нам оставалось добраться до того места, откуда можно было бы рассмотреть свою ошибку и  проблемы бы не было. На самом деле, возможно это спасло нас на некоторое время.

Над озером Елены снежное поле круто росло вверх и вверх, и вот где-то там, далеко-далеко наверху, и находилась вершина.

Похоже у нас было три варианта. Мы могли продолжить подъем на гребень, что вывело нас куда-то поближе к верхам снежного поля ущелья Аваланч. Мы могли свернуть налево и спуститься ниже, туда где гребень казался более легким для спуска, но тогда путь наверх для нас был бы намного более долгим... длинным переходом для того, чтобы добраться до озера Елены. Или мы могли бы попытаться подняться к вершине по лицевой стороне гребня, где мы остановились сейчас и найти тропу среди скалистых пород пониже нас, а затем коротким путем взобраться наверх и пройти через ущелье до места, где был разбит лагерь.

Я осмотрел окрестности. Казалось, что не все так уж плохо. Я подумал, что мы смогли бы найти свою тропу внизу, если бы пошли вперед, а потом спустились вниз, в чашу под нами.

Кэрол, чувствуя себя не совсем комфортно от рюкзака за плечами, тоже считала короткий путь самым лучшим, так что мы начали собираться в путь через и вокруг области обрушения скалы со стороны гребня.

Все было нормально, пока мы не добрались до места, где уже ничего не было, кроме крошащихся скальных обломков и небольших камней. Мы ступили на это осыпающееся поле и осторожно пошли, чтобы не споткнуться, не вывихнуть лодыжки, и не упасть на острые камни.

Уклон поля оказался намного круче, чем мы думали, а камни под нами стали приходить в движение и катиться вниз. Иногда четыре-пять камней падая и скользя, увлекали за собой сразу множество камней.

Очень аккуратно, мы продвигались дальше вперед, оставляя после себя скатывающиеся камни.

Сначала первым шел я, но будучи тяжелее, уминал весом больше камней, и Кэрол за мной идти было труднее, так что мы поменялись местами и попытались продолжить движение.

Посмотрев вниз вдоль склона под нами, мы заметили край обрыва с недоступным глазу спуском к нижележащей долине. Мы продолжали идти. Кэрол ускорилась и камней скатываться стало больше.

Внезапно и так неожиданно, что это просто даже не могло и придти нам в голову, все каменное крошево, которое мы пересекали, пришло в движение целиком зараз. Оно потекло вниз, трясясь и вибрируя, унося с собой и нас тоже.

Я подумал было крикнуть "беги!", но это было совсем необязательно. У нас с Кэрол не было выбора, кроме как бежать к самому верху скатывающегося потока каменного крошева, который набирало силу и размеры. Мы оба понимали, что будут серьезные проблемы, если мы упадем. Камни все дальше катились к краям обрыва и набирали скорость.

Пока мы бежали, края каменной лавины расширялись перед нами, а количество движущихся камней росло в геометрической прогрессии. У меня стало возникать то самое чувство, которое бывает при несчастных случаях. Вы ничего не можете сделать — а время, кажется, замедляет ход — и вы видите все происходящее в удивительных подробностях.

Поскольку воспринимаемое время замедлилось, мы старались ускорять движения ногами, да и камни тоже начали двигаться быстрее. Мне стало ясно, что скоро они будут двигаться так быстро, что от их уже нельзя будет перегнать. Я держался позади Кэрол, но бежал быстро, подгоняя ее "давай-давай-давай-давай!"

Если бы она упала, у меня оставался бы шанс попытаться схватить ее в охапку и отбросить. Но опять же мои крики были не нужны. С удивительной ловкостью Кэрол практически плыла по движущимся камням.

Я делал все, чтобы идти с ней в ногу.

Мы не упали и не скатились.. и мы добрались до края каменной лавины и перепрыгнули с быстро двигающейся массы на твердую землю. Мы наблюдали как примерно на 30 метров ниже нас, скольжение достигло финальной скорости и каменное крошево соскользнуло с обрыва.

Громыхающий, гудящий шум двигающихся камней затих и нам слышались лишь звуки от нескольких отстающих камней, катящихся вниз по склону туда же, куда ссыпалось все крошево.

Мы были в безопасности. И испытали огромный душевный подъем.

Мы посмотрели друг на друга с удивлением. Нам явно было нужно оказать некое уважение тому, что нас окружало. Вся эта потрясающая и красивая природа была не только нашим другом, но предоставила нам такое интересное эстетическое переживание.

Оттуда, где мы стояли на твердом месте, мы увидели то самое место впереди, где большие скальные формации и скатившиеся валуны позволяли нам спуститься с гребня хребта вниз к снежному полю. Нам уже не нужно было пересекать какие-то более заметные каменные ориентиры чтобы туда попасть, но каждый раз когда камни крошились и скатывались при ходьбе, нас пронзали волны настороженных опасений.

Выйдя к снежным полям, нам оставалось только их пересечь и выйти к месту базового лагеря у озера Елены. Снег был мягкий и с каждым шагом, наши ноги погружались в лед, почти застревая в нем.

Это отняло у нас довольно много сил, пока мы добрались до лагеря. Мы устали, но были счастливы.

И когда мы добрались до озера Елены и нашли место для разбивки своей палатки, мы были готовы действительно заслуженно и хорошо отдохнуть.

---

tracker444:
Для меня слишком сложно поверить, что кто-то сможет добежать до верха скатывающейся каменной лавины. Как такое было возможно?

Сеньор Венцеслао:
Легко было в самом начале, когда камни только начали скольжение и двигались медленно. Я думаю, это из-за особенностей формы и размеров пластин осыпающихся камней, которые были от трех до четырех-пяти дюймов, прямоугольной формы, в основном один-два дюйма толщиной, так что хотя поверхность и была неровной, бежать по ней было нетрудно. Камни двигались всей массой, и как только они начали двигаться намного быстрее, нам пришлось скосить угол своего движения в немного более крутом направлении наверх, чтобы под ногами у нас не так скользило.

И все же, при всем при этом, нас довольно далеко протащило вместе с камнями. Это было немного похоже на тренажерную бегущую дорожку, которая двигается все быстрее и быстрее. В конце пути мы лишь слегка касались самих камней с каждым шагом и очень быстро поднимали пятки чтобы сохранять равновесие. Это как раз и производило впечатление, что Кэрол словно плывет среди камней.

(29.07.2011)

Лагерь озера Елены был подобен конвекционной линзе и во второй половине дня в палатке стало слишком уж жарко, чтобы торчать внутри.

Ледорубом я вырезал изо льда сидение в диванном стиле, и расположил в нем наши одеяла и подушки, на которых мы и стали валяться. 

Вскоре я достаточно отдохнул и стал колоть лед вокруг лагеря, в попытках организовать здоровый источник для талой воды. Я взял с собой фильтр, но все-таки не было уверенности, что возле лагеря талая вода не будет смешана с мочой многочисленных побывавших здесь альпинистов, так что я предпочел воспользоваться талой водой из чистого колотого льда, которую потом и отфильтровал.

Мы поели сыра и фруктов и, затем, хлеба с вареньем и я приготовил чаю. Мы обсудили что делать дальше. Мы могли бы прогуляться к следующему хребту и попытаться посмотреть оттуда на закат. Или нам можно было париться до вечера, оставаясь здесь. Мне нужно было укрыть наш ледяной диван от солнца, так что бы можно было не опасаться, что наши лица быстро сразу обгорят. Солнца здесь было слишком много, и загореть было очень легко, и я знал что от этого можно почувствовать себя плохо так же, как и от высоты.

В конце концов, я растянул над диваном тент палатки, прикрывая его от солнца, и затем открыл в ней все имеющиеся проемы как можно шире, чтобы туда проникал легкий ветерок, и мы забрались внутрь и задремали на подушках и спальных мешках.

Мы поднялись чтобы посмотреть на лучи заходящего солнца, падающие на огромные красные, каменные гряды Ред Бэнкс хребтов ущелья Аваланч. Я стал открывать консервы, взял несколько кабачков и немного зелени. Кроме того, я смешал вместе несколько пирожков с лососем из кукурузной муки, крекеры и овсянку, банку лосося и одно яичко, которое берег от разбития с начала похода.

Все это быстро сжарилось и вместе с овощами и еще большим количеством хлеба и сыра мы очень вкусно поели.

Потом мы нырнули в палатку. Пока я готовил еду, Кэрол занималась подготовкой к ночному времени.

Она зажгла пару свечей, застегнула на молнии вместе два моих спальных мешка и велела лечь лицом вниз, пока она будет делать массаж. Я проделываю приемы из ее массажа и сейчас. Я стал в этом очень опытным. Это стало частью моих навыков, в качестве личного тренера. Но массаж Кэрол был скорее в тантрическом стиле. Можно даже назвать его гипнотическим тантрическим стилем.

Мы планировали встать рано, но не могли уснуть где-то до полуночи или даже еще позже. Задремать пораньше было хорошей идеей.

Мы встали перед рассветом. Мы не чувствовали усталости. Мы чувствовали себя обновленными и готовыми идти.

Я свернул спальные мешки и переложил в палатку все, что нам не понадобится при восхождении, пока Кэрол разогревала кашу с сухофруктами. Я собирался показать ей как работает моя карманная ракета-печь, но она справилась.

Мне хотелось кофе и Кэрол его сварила и попила тоже.

Она приготовила и чай и залила его в термос.

У нас оставалось еще полбутылки вина, которое мы хранили в налгенском контейнере-термосе.

Мы взяли его с собой.

Мы упаковали свои рюкзаки, я взял воды на двоих и большую часть еды. Кэрол взяла только воду. Мы упаковали обед и закуски и сверху я положил свернутое в рулон одеяло, на всякий случай.

Мы начали свое восхождение с появлением дневного света.

Поначалу оно было довольно легким. Следуя как по лестнице, по следам других альпинистов, поднимавшихся несколькими днями раньше.

Мы все поднимались и поднимались. Подгоняя себя, мы все больше ускоряли шаг.

Пройдя примерно треть пути, мы нацепили кошки и продолжили двигаться по следам других альпинистов. Теперь мы двигались гораздо медленнее.

Поскольку солнце еще не взошло высоко, было еще довольно холодно. Эта часть подъема была не такой уж приятной. Фактически это был тяжелый труд.

Кэрол стала тяжело дышать и я предложил пойти помедленнее. Я беспокоился, что встававшее солнце слишком разогреет склон.

Солнце наконец взошло полностью и вид стал ясным и изумительным. Восхождение на Шасту дает непосредственное ощущение бытия на вершине мира .. даже если вершина еще далеко над нами.

Стало теплее и мы продолжали свой подъем шаг за шагом. Я снял рубашку. Какое ощущение! Я призвал Кэрол сделать тоже самое, но она разделась только до майки. К тому времени, когда мы добрались до красных гряд, стало тепло и светло. Кристаллически ясно.

Нам нужно было решить как перебраться через гряды. Там было множество желобов, подобных вырытым рвам, которые проходили между гигантскими скалами. Мы выбрали один и он был скользким и крутым. Хорошо, что у нас были кошки.

На вершине гряды мы пошли быстрее, сняв кошки. Мы добрались до большой горы. Я ощутил как заболела голова и Кэрол выглядела немного бледной, хотя и ее лицо уже покраснело от солнечного загара... Мы решили присесть и попить немного чаю и съесть несколько крекеров. Подул ветер и нам пришлось снова надеть свои рубашки и куртки.

Все время было совершенно ясное небо, за исключением одного темного облачка, которое висело неподалеку. Когда мы сидели, оно переместилось, встав над нами и температура понизилась от 20 до 30 градусов. На некотором расстоянии вокруг нас послышались раскаты грома.

Я почувствовал себя еще хуже и на самом деле я лег на землю и тихо застонал. Что казалось помогает.

Кэрол держалась намного лучше, чем я.

Я продолжал мучиться... все больше ощущая дурноту. Думаю у меня случился приступ горной болезни. Мне никуда не хотелось идти.

Кэрол встала надо мной и позвала. Я снова застонал. Она спросила все ли у меня в порядке и я ответил что все хорошо, но я не мог встать, поскольку в тот момент был болен как собака. Я чувствовал себя совершенно отравленным.

Снова громыхнул гром и небо над нами потемнело.

Кэрол теперь встала прямо передо мной. Она нагнулась и расстегнула мою куртку и рубашку так, чтобы обнажить весь мой живот. Затем она отошла назад и взмахнула руками над головой и громко схлопнула их вместе. Она наклонилась и положила их мне на живот. Даже при таком болезненном состоянии это меня потрясло.

Такого не было в характере Кэрол, которую я считал, что знаю. Но я не был в таком состоянии, чтобы анализировать.

Я почувствовал немедленное облегчение.

Она встала и повторила то же самое движение. Только на этот раз, как только она положила руки мне на живот, мозг расколол взрыв от громыхнувшего грома и молнии, стрельнувшей в землю горы, прямо над нами.

Следующей вещью, которую я осознал, было то, что я уже стоял. Я не знаю как это случилось. Мое тело покалывало, в моих ушах звенело, и мы оба побежали в укрытие под огромный, разбитый валун с несквохной дырой на одной из его грани.

Мы протиснулись туда, насколько смогли... нас трясло и покалывало.

— Никогда не ДЕЛАЙ так! — воскликнул я, и мы оба начали смеяться, хотя — или может быть потому — мы абсолютно обезумели от страха.

Пока мы прятались под валуном, в это же время вблизи пика ударило еще несколько вспышек молний с еще большими, приводящими в окаменелое состояние взрывами. Гром был невероятно громким. Мне никогда не было так страшно. И все-таки... кроме страха... Я чувствовал себя гораздо лучше. Все следы ощущений отравленности меня покинули.

Вскоре облака миновали пик и стали дрейфовать к югу. Выглянуло солнце и холодный ветер стал стихать.

Мы вытащили свою маленькую бутылку с оставшимся вином и прикончили ее. Я сгрыз несколько крекеров.

Затем мы продолжили взбираться по каменистому склону. Я полагаю, что это был так называемый "Мизери Хилл"[Княже: "Гора Несчастья"].

Мне же кажется, что эта гора должна бы называться "Мистери Хилл" [Княже: "Гора Тайны"], так как у нее припасена кое-какая тайна для тех, кто захочет подняться туда.

Но все было не так уж плохо и я начал чувствовать себя на самом деле хорошо. "Возможно, это вино", предположил я.

Вскоре мы могли видеть скалистые отроги вершины над собой.

Мы пересекли область ледников и вскарабкались на самый верх.

Мы сделали это.

Мы походили там, осматривая невероятные панорамные картины. Мы присели и попили чаю... съели немного хлеба и сыра и фруктов для возобновления сил. Никто из нас не притронулся к оставшимся пирожкам с лососем, которые я выложил.

Мы слазили на один из скальных выступов и побалансировали на самом верху. Я решил, что мы должны прокричать что-нибудь.

— Намеренность!

Выкрикнул я... затем посмотрел на Кэрол. У нее отпала челюсть. Я не смог рассмотреть ее глаз, поскольку на ней были солнцезащитные очки. Она просто стояла там и не отвечала.

— Давай, — настаивал я. — Сделай это.

Вот так, балансируя в самой высокой точке, и она тоже громко выкрикнула:

— Намеренность!!

— Намеренность! — выкрикнули мы еще раз и вместе.

— Хочешь прокричать что-нибудь еще? — спросил я.

Я вытянулся на выступе выше как только мог и прокричал:

— Кумониваналайя!!!

Мы рассмеялись и оба прокричали "Кумониваналайя!!" несколько раз.

Я спрыгнул вниз на тропу, где была куча ледяного снега. Я оббил ее и сделал несколько снежков. Я принес их обратно на вершину и мы стали бросать их падать по крутой траектории.

Кэрол оказалось неплохим метателем. Не как обычно у девочек.

Ее рука вытянулась свободно и она забросила снежок так же далеко как и я.

Мы спустились вниз... Посидели немного у места подъема, затем пошли на середину и открыли большой ящик со списком регистраций, которая располагалась между двумя пиками. Появилась другая партия альпинистов.

Двое из них выглядели очень бледными. У них был, так сказать "зеленый вид", который приходит с необходимостью опорожнить содержимое желудка. Я предположил, что это объясняет несколько красочных кучек дерьма, которые я увидел в желобах Ред Бэнкс. Альпинистов скрутило в средней области, они могли там только сидеть... только один из них сразу же направился на вершину скалы.

Мы почитали регистрационные записи, посмеялись над комментариями, но все-таки было уже не так здорово ощущать, что на вершине побывали не только мы одни. Вобщем мы записали себя в этот список.

И я нарисовал маленькое солнце и приписал "Намеренность!"

При этом от Кэрол я получил подзатыльник.

Это не привело меня в какое-то измененное состояние... но мы оба рассмеялись.

Было ли это шуткой на самом деле?

Сейчас я действительно не знаю.

Теперь нам нужно было спуститься обратно, без каких-либо угрожающих жизни инцидентов.

Что было сделать не так-то просто.

(30.07.2011)

Обычно про гору думают как про что-то твердое и материальное. Но я и Кэрол не думали о ней именно таким вот образом. Эта гора была скользкой и изменчивой... и опасной.

И этот факт еще только предстояло нам открыть.

Мы начали спускаться с вершины, оба чувствовали себя хорошо и у меня не оставалось следов прежних проблем с высотными особенностями в горах. В ускоренном темпе мы подошли обратно к Мизери Хилл. Когда мы дошли до области Ред Бэнкс, я забеспокоился, посчитав что спуск оттуда будет делом нелегким. Оттуда легко можно было бы скатиться вниз на наших задницах и это было бы вполне возможно, если бы не эти разноцветные кучки с содержимым желудков, которые мы видели по пути.

Мы решили уклониться от этого варианта и вместо этого свернули налево, обогнув большую часть гряды.

Там, немного спустившись, мы обнаружили глубокий ледяной желоб, выводящий прямо к самому подножию ущелья Аваланч, так далеко, насколько мы смогли усмотреть. Он был создан множеством других туристов, спускавшимися до нас, посредством скольжения, контролируя свою скорость при помощи ледорубов и кошек.

Это был скоростной маршрут.

Я забыл как называется та штука, когда вы скользите вниз по ледяному желобу... но мы решили такое испробовать.

Кэрол залезла в устье желоба. Она держала свой рюкзак на коленях прямо перед собой.

Стоя наверху желоба я осознал, что в отличие от Кэрол, которая уложила свои кошки в рюкзак, мои кошки, поскольку мой рюкзак был толще, были привязаны снизу, снаружи. Они раздражающе звякали весь путь до Мизери Хилл.

— Погоди минутку, — сказал я Кэрол, собираясь отвязать и прикрепить свои кошки настолько надежно, насколько мог и стал снимать рюкзак. Как только я начал это делать, внезапно Кэрол... которая приспосабливала свое положение и передвигала одной рукой рюкзак, в другой держала ледоруб, вонзила его в лед, чтобы не соскользнуть... сорвавшись... покатилась по желобу вниз.

Наблюдая это все, я заметил что ее ледоруб все еще торчит в снегу, там где она сидела в ожидании старта.

Почему она не продела запястье в ремень? ПОЧЕМУ она НЕ продела запястье в ремень?

Сознавая, что без своего ледоруба, для замедления падения, она быстро достигнет убийственной скорости, я закричал: "Тормози! Тормози! Тормози!!" и бросился за ней вниз по желобу. Через мгновение я уже несся пулей вниз с невероятной скоростью...

Кэрол была передо мной и ее несло так же быстро. Мы по сути падали с горы вниз. Это не слишком уж отличалось от свободного падения... падения прямо вниз.

— Тормози! Тормози! — кричал я.

Я не имел понятия, слышала ли она меня. Вибрации моего голоса оставались далеко позади меня, когда я кричал.

Я видел, что Кэрол пыталась пользоваться ногами чтобы замедлить свое падение. Отталкивалась ими от стенок желоба... но это абсолютно не оказывало никакого эффекта.

Она катилась все быстрее и быстрее.

У меня не было никакого опыта в такого рода вещах, в своей жизни я никогда не скатывался по льду... но я знал, что она находится в реальной опасности, если она не сможет замедлить падение.

Впереди могли оказаться камни. И даже без этого... лед был очень твердым и она могла вылететь из желоба и дальше падать беспомощно кувыркаясь. Ломая кости. Может и шею.

И у нас не было шлемов. Травма головы могла бы обернуться реальной проблемой.

Я сложил руки, придавая себе обтекаемую форму... прижав ледоруб к груди.

Приподнял спину чтобы не волочиться рюкзаком... приподнял ступни и вел их вместе чтобы увеличить свою скорость и уменьшить сопротивление... Я катился вслед за ней на своем копчике.

У нее оставалась, очевидно, лишь одна надежда на то, что я смог бы ее догнать.

Я подходил все ближе.

Но мы оба продолжали двигаться все быстрее... Мы еще не достигли максимальной скорости.

— Используй свой рюкзак, — крикнул я так громко, как смог.

Я увидел как она поворачивает свой рюкзак в одну сторону и прижимает его к стенке желоба. Она продолжала съезжать.

— Сильнее! Сильнее! — закричал я. Опять же я не знал, слышала ли она меня, но как сильно она не прижимала, ничего не происходило. Она все продолжала и продолжала двигаться дальше... Я мог только надеяться, что какая-то часть ее кошек сможет прорваться сквозь ткань рюкзака и дать ей возможность затормозить. Она продолжала пытаться упереться в стенки желоба.

Затем она чуть-чуть замедлилась или я прибавил немного скорости догоняя ее, достигнув высшей точки.

Я почти ее догнал.

Моя ступня была прямо позади ее головы.

Это продолжалось некоторое время. До нее оставался лишь дюйм, а нас все несло по желобу.

Я был рядом, но был ли я достаточно близко?

— Хватай! — наконец я закричал. — Хватай мои ноги!

Мои ноги придвинулись к ней еще ближе.

Они двигались вокруг верхней части ее головы, так как я их раскинул в стороны. Она отпустила свой рюкзак и повернулась в сторону... жестко обхватила одну из моих лодыжек.

Я воткнул ледоруб в лед рядом со мной и с силой оперся на него... усилив это за счет использования и другой руки.

Сначала ничего не получилось... только бессильное царапанье. Но так как я напрягался и долбил изо всех сил... мы замедлялись... и катились... и наконец я смог затормозить нас полностью. Мои руки ломило от напряжения.

Кэрол была в порядке.

И я тоже... Я так думал.

Но когда я сел на лед, по-прежнему с силой держась за свой ледоруб, удерживающий нас обоих на месте... Я почувствовал свои кошки, вонзившиеся мне в спину.

Я не был в состоянии дотянуться туда и ощущал повреждение. Я все еще удерживал нас от соскальзывания вниз. Так что я сказал Кэрол, чтобы она перелезла по мне наверх и вылезла из желоба. Тогда бы и я смог выбраться.

Я попросил Кэрол посмотреть на мою спину. Когда она это сделала, цвет сошел с ее лица. Я дотянулся до спины и почувствовал теплую липкость.

Похоже, что при торможении я в какой-то момент откинулся назад на свои кошки, и по крайней мере один из шипов проткнул ткань и вонзился мне в район поясницы.

Я истекал кровью.

Кэрол сняла свою куртку и рубашку. Затем она сложила рубашку и с силой притянула ее к моей спине.

Что было делать?

Мы прошли только половину пути до озера Елены.

Проходить остальную часть пути было не оптимальным вариантом.

Нам нужно было продолжить свое скольжение.

Мы использовали мой ремень, плотно затянув его вокруг моего живота, чтобы удерживать рубашку Кэрол, прижатую к моей спине.

Мы переложили кошки в моем рюкзаке и Кэрол забрала его себе.

Ее рюкзак, возможно, уже докатился сейчас до озера Елены.

Кэрол уселась передо мной и я обхватил ее талию ногами и мы начали намного медленное скольжение к самому низу ущелья, пользуясь одним лишь моим ледорубом для удерживания нашей скорости под контролем.

К тому времени, когда мы прибыли в район озера Елены — где было несколько выступающих скал, в которых мы были вынуждены останавливаться и перелезать через них — половина моей куртки была ярко-красной от крови.

Мы вылезли из желоба и Кэрол, обхватив меня руками и сдавливая рану, помогала мне добраться по снегу к базовому лагерю.

Там были люди, тоже сделавшие привал, но не туристы. Я вылез из своего космического одеяния и Кэрол положила его в палатку.

Она расстегнула спальный мешок и мы приняли самое лучшее для себя положение.

Все было не так уж плохо. Кровь еще сочилась, но уже начала свертываться.

Рана была глубокой и длиной побольше дюйма, ближе к самой спине, но я не слишком переживал по этому поводу.

Кэрол промыла ее и кто-то принес к нам в палатку аптечку и немного перекиси водорода.

Кэрол смочила рану перекисью, обсушила, став для этого бабочкой и прилепила на рану марлевый тампон. Затем она стала копаться в припасах и выкладывать их, предлагая мне что-нибудь поесть.

Я остановился на сухофруктах и чашке холодного кофе, оставшегося с утра.

Я определенно не хотел дожидаться наступления темноты.

Поэтому, хотя она и сначала возражала... Кэрол упаковала все наши вещи так компактно, что они уместились в одном рюкзаке и мы стали спускаться с горы дальше. Мы шли не торопясь, так чтобы у меня не стала бы снова сочиться кровь из раны.

Пройдя вниз дальше, когда мы миновали снежное поле и выбрались на камни, я остановился и Кэрол пошла искать свой укатившийся рюкзак.

Она вернулась с ним минут через 15. Это здорово нам помогло, поскольку нам уже не нужно было тащить спальные мешки и палатку в руках при ходьбе.

Мы переупаковали вещи. Кэрол проверила мой рану, которая еще немного кровоточила... но похоже все было ОК... и мы продолжили спуск по склону.

Через некоторое время мы добрались до ручья и избушки, которых тогда не нашли по пути наверх.

Я там как следует напился и вода была удивительно вкусной. Я почувствовал себя просто прекрасно.

Еще немного времени спустя, мы дошли и до автостоянки, которую раньше мы проехали не заметив.

От автостоянки мы вышли на дорогу и первый же автомобиль, ехавший в сторону Олд Скай Боул, остановился и довез нас до нашего джипа.

В больнице мне наложили на рану семь скрепок — и все.

Не было на самом деле проблем. Даже не было больно... сильно.

Мы остановились у продуктового магазина и запаслись разной едой, затем вернулись снова на курорт у озера Сиськию, где мы были до этого. Мы тогда договорились чтобы занять тот же самый номер, после возвращения тем же вечером.

Кэрол отправила меня восстановить силы, пока она готовила мясо. Она делала все возможное, чтобы увериться в том, что я чувствую себя комфортно и хорошо накормлен.

— Ты спас мне жизнь, возможно, — сказала она.

И может быть это было действительно так.

Я развел огонь, это было довольно легко... дрова ведь были прямо здесь пол рукой... Затем мы вытащили матрас и уложили его тыльной стороной перед камином и поели прямо там.

После еды мы устроились поудобнее у камина и некоторое время молча сидели...

Затем я спросил ее про то, что меня удивило. Разве мог хлопок руками вызвать молнию на вершине?

Она, казалось, задумалась на мгновение, затем сказала:

— Это был знак.

— Знак? — повторил я. — Ты имеешь ввиду нечто подобное знаку у дона Хуана?

— Нет, — сказала она. — Ничего подобного с тем знаком. Такого рода знак является книжной историей со знаками. А это было реальное событие.

— ОК, — сказал я. — безусловно оно было реальным. Но если оно было знаком... то что же оно означает?

— Оно не означает ничего, — сказала она. — Знаки из книг могут что-то означать, знаки в реальной жизни лишь точка... или подчеркивание чего-то. Они ничего не значат в обычном смысле. Это подчеркнуло действие исцеления, которое я проворачивала. Но возможно... это указало и на кое-что еще.

— Указало на что именно? — спросил я.

— На то, что трудно объяснить, — сказала она... затем продолжила.

— Ты помнишь, как ты встал, когда ударила молния?

Не думаю, что я помнил вообще как я вставал.

Она посмотрела на меня, как будто читая мои мысли и сказала:

— Я не имею ввиду, помнишь ли ты что встал... Я спрашиваю помнишь ли ты КАК ты встал. В таком случае, выходит что ты встал безо всяких мыслей о том, чтобы вставать.

Я удивился тому, откуда она это узнала... и подумал, был ли какой-то смысл в том, что она сказала.

Странным образом, в этом было крайне мало смысла.

Я вынужден был признаться в том, что я не помнил как встал и в том, что я встал не зная о том, как именно я это сделал.

Я ведь мог и вспомнить это. Это было на самом деле совершенно ясно.

— Теперь вспомни, как ты выходил из желтого тумана в ту первую ночь, когда мы были вместе, — сказала она.

Погода-ка... Я задумался. Что это? К чему она пытается подвести? Я немного занервничал по поводу утери контроля.

Но затем снова подумав об этом, я осознал, что она была права. Оба этих события были в довольно-таки определенном смысле одинаковыми.

Я вышел из светящегося тумана не задумываясь о том, как это нужно сделать вообще.

И я встал после удара молнии, не зная как это нужно делать вообще. Это было похоже на противоположность намеренному.

Это произошло само собой. Чисто спонтанным образом. Безо всякой намеренности.

Я задумался на минуту, пытаясь понять это все.

Не играла ли она мной каким-то образом? Не запутывала ли она меня? Я немного запаниковал.

— Тогда, на пике, когда я крикнул "Намеренность!" ты видимо сдержалась. Похоже тебе это очень не понравилось. Что это было? — прервал я молчание... я попытался обрести некий контроль над тем, о чем мы говорили. Остановить ее от увода меня туда, где главенствовал не я, поставить ее на место.

Она честно ответила, что "переживает период сомнений во многих вещах".

Она производила впечатление открытой и честной в этом.

— Крикнуть "Намеренность!" было неплохо, но в то же время это было частью прежней Кэрол, — объяснила она.

— Помнишь?.. Я ведь сказала тебе, что теперь двигаюсь только вперед.

Но мы ведь намеревались подняться на гору и мы это сделали, ответил я, надавливая на свою точку зрения. — Это сделала реальная намеренность. Не рассказанная в книге.

Кэрол рассмеялась. Она кликнула на то, о чем я говорил.

— Да, — сказала она. — мы сделали это. И мы крикнули "Намеренность!" Она была реальной и она была неплохой. Она не была историей из книги. Точнее такой долгой, что мы реально жили ею.

Затем она добавила.

— Лично для меня... Я больше увлечена изучением действий и перемещений — без какой-либо намеренности.

Я не был уверен, что понял все, что она сказала... но меня определенно заинтриговало действие "без намеренности".

В перемещении без намеренности ощущалось нечто, что меня притягивало.

Мне хотелось большего.

— А что насчет золотистого тумана и свечения? Можешь ли ты делать это, когда только захочешь? — спросил я ее.

Она сказала, что это вовсе не то, что "она когда-либо хотела".

Она сказала, что "ситуация должна быть подходящей".

— А как насчет сейчас? — спросил я. — Подходящая сейчас ситуация?

— Да, — сказала она, посмотрев на меня, казалось бы оценивающе.

— Ситуация очень даже подходящая.

— Так мы можем сделать это снова прямо сейчас? — спросил я.

На лице Кэрол отразилось удовлетворение и улыбка.

— Да, мы можем сделать это... — сказала она.

Она сдвинула свое тело так, чтобы я смог лучше видеть ее в свете огня. Она остановилась и подождала пока я ее рассмотрел целиком.

— Смотри на меня! — сказала она.

— Смотри на меня...

... и говори...

— Я — часть Кэрол Тиггс.

(15.08.2011)

Островная жизнь. Мне с трудом верилось в это. Мы прямо сразу же погрузились в ощущения. Даже в аэропорту... который открыт ветрам и был насыщен деревьями и птицами. Видами... звуками... запахами, пронизывающими все вокруг.

Мы взяли в аренду машину на неделю с возможностью продлить ее потом еще на несколько дней и через полчаса уже выехали из аэропорта. Нам посоветовали направиться в высушенную южную сторону, поскольку там было множество пляжей и можно было легко снять в аренду летнее жилье. Вскоре мы "пристегнулись" к автостраде Кихей, присматриваясь к разным подходящим для себя местам. Первым же местом, которое нас привлекло было квартиры-кондоминиумы для отпускников. Там было много незанятых мест по невероятно низким ставкам. Мы сняли трехкомнатный люкс с полностью современной кухней, кабельным телевидением в двух комнатах (которым мы ни разу не воспользовались), двумя ваннами и платформой с бассейном и видом на океан. Там все было экстремально чисто и хорошо меблировано. А что было лучше всего... вряд ли поблизости был кто-то еще. Практически мы были предоставлены сами себе. Кэрол понравилось, что там было очень много всего. Ее глаза сверкали и она упомянула несколько раз, что все это только для нас.

Мы занесли некоторые из наших вещей и сразу же приняли душ. Даже вода отдавала роскошью. Кэрол вышла из душа, обернутая плюшевым полотенцем и плюхнулась на диван.

Я мог бы даже сказать, что она была в своей стихии.

Это было больше похоже на то, что ей это было очень необходимо.

Мы оделись и пошли прогуляться к пляжу. Он оказался не таким уж ужасным, как это обычно бывает на пляжах... Там было много обломков коралла в песке... и повсюду были разбросаны разные фиолетовые и ярко-зеленые водоросли. Пахло солью и сыростью... Это был не такой уж чистый пляж. Но и совсем не замусоренный. Не было пластикового мусора из лодок, как в Орегоне. Мы подобрали несколько действительно красивых раковин и вид на залив был великолепен. Океан был ясным и синим и выглядел гораздо привлекательнее, чем в Калифорнии.

Мы вернулись в комнату, ненадолго, и затем направились на арендованном авто по магазинам, чтобы загрузить нашу кухню и холодильник.

Ближайшие магазины располагались недалеко от дороги. Мы остановились у рынка с натуральными продуктами и загрузились фруктами и закусками и хлебом и крупами. Мы также накупили муки и риса и масла и соевого соуса и всего остального для приготовления еды и выпечки. Мы купили пять галлоновых бутылей с родниковой водой. Потом мы зашли в супермаркет и набрали множество овощей и рыбы и соков. Потом мы купили куриного барбекю "вики-вики" с прилавка снаружи магазина. Наконец мы взяли немного свежей папайи и манго и бананов с другого прилавка, торгующего фруктами.

Мы пришли домой и загрузили кухонные шкафы и холодильник. Я обжарил несколько стейков из рыбы махи-махи, нарезал немного капусты и смешал с острым соусом Тартер и у нас были готовы сэндвичи.

Затем мы отправились на поиски пляжей получше, где мы могли бы искупаться.

Мы остановились у стойки регистрации и получили несколько указаний на неплохие пляжи и поехали по автостраде Кихей, посмотреть на пляж "Парадиз".

К счастью для нас, было не слишком многолюдно. Там по ходу стояли одно здание-кондоминиум за другим. Потребовалось некоторое время, прежде чем они перешли в курорты и, наконец, мы выехали к какому-то открытому пространству.

Мы проехали большой холм, прямо на берегу океана, и обнаружили грунтовую дорогу, которая вела к побережью и к месту для парковки.

Тем временем было уже за полдень. Мы припарковались, там стояло несколько машин, не слишком много, и пошли на пляж по тропинке под сенью нескольких больших деревьев с колючками.

Это был красивый, чистый, широкий пляж, более километра длиной, с чистейшим золотистым песочком. Нам были видны и слышны волны прибоя и там стояли длинные волноломы, которые издавали "уампф", когда волны накатывались на них.

Мы гуляли по берегу, пока не вышли к высокой скале из лавы у основания большого красного холма, который мы видели по дороге. С этой скалистой области осторожно спускались люди, поэтому мы тоже полезли туда, на вершину.

С вершины мы смогли рассмотреть весь пляж, по которому мы гуляли, а с другой стороны был пляж поменьше, в закрытой от глаз бухточке.

Мы спустились туда. Там было несколько человек. Они все были без одежды.

Волны там не разбивались об волноломы. Они формировались далеко от берега и доходили до берега в идеальной форме. Там была приватность и нетронутость и совершенство. Пляж — мечта влюбленных. Я был на небесах.

И одетым быть там не обязательно.

Мы разложили гигантские полотенца, которые взяли из своей квартиры... сняли одежды и побежали к прибою.

Кэрол не выглядела такой уж загорелой. Я тоже. То, что в Калифорнии назвали бы "загорелым как ягода", здесь выглядело бы  бледновато. Я заплыл подальше и сразу же поймал большую волну, катившуюся к берегу, оказавшись высоко над и позади Кэрол.

Что может быть еще лучше? Кэрол не умела ловить волны, так что я показал ей эту технику. Как дождаться нарастающей тяги, когда волна зависает над тобой... затем плыть по поверхности к подножию волны... и когда она доберется до склона волны, поднять ноги так, чтобы соответствовать углу наклона волны... сделав несколько гребков, если нужно... затем скользить по волне и... она поймала ее!

Она понеслась в сторону берега с большой скоростью на двухметровой волне.

Молодец!

Мы поставили себя в линию с силами. Объезжая их снова и снова... Это и было жизнью. И нам обоим — только это и было нужно.

Устав, мы наконец пошли к берегу.

Тем не менее, я не смог усидеть или валяться... я стал пританцовывать на месте... потянулся... сделал несколько раз стойку на руках и походил вокруг на руках.

Несколько раз я прыгал в океан, затем приходил обратно и провоцировал Кэрол туда вернуться.

После того как она вернулась на пляж... я сказал...

— Покажи мне какие-нибудь движения Тенсегрити.

Кэрол немного изменилась в лице. Потом она улыбнулась.

— А что если я скажу, что на самом деле не знаю ни одного?..

Мы засмеялись. Я был уверен, она должна была знать по крайней мере несколько.

ха-ха-ха! Тем не менее, это было смешной мыслью.

Я схватил ее и перевернул. Стиснул. — Теперь сделай что-нибудь стоя на руках!! — сказал я.

Встав на руки довольно неплохо, Кэрол меня просто потрясла... а на песке это было сделать не так просто. На песке трудно устоять и приходится перебирать его под пальцами — это обычно отнимает много сил. Она держалась... и держалась.. затем опустилась.

— Ты что, гимнастка? — спросил я. Кэрол широко улыбнулась и рассмеялась... и прежде чем она могла сказать что-то...

Я обхватил ее... Я не мог удержаться. Мы катались на песке еще больше смеясь. Потом мы снова прыгнули в волны. Мы вышли... прыгнули снова... затем мы наконец свалились на полотенца вместе в полуденной жаре.

Я обрисовал должно быть самый настоящий "реактивный прыжок".

К тому времени, когда мы добрались до своей квартиры, нам очень хотелось есть. Мы сварили кукурузу, сделали большой салат из свежей капусты. Нарезали кусочками куриное "вики-вики" и выложили их на салат. Я приготовил кофе для себя и чаю для Кэрол. Она приготовила много чая и поставила его в холодильник.

Затем мы вышли еще раз погулять по берегу.

Гуляя, я отметил, что в майке и шортах Кэрол смотрелась фантастически. Она на самом деле выглядела совершенно другой личностью. Она дышала глубоко и полной грудью. Ее плечи, часто слишком напряженно стянутые, были отведены назад... и расслабились... Она длинным шагом шла по песку босиком и с прямой осанкой... и ее глаза выглядели ясными и счастливыми.

— Я хочу показать тебе кое-что, — сказала она, пока мы гуляли.

— ОК, давай, — ответил я. Я не знал, что она имела в виду, но в тот момент для меня было хорошо все, чтобы она не захотела сделать. Она могла бы даже вдруг достать из своего багажа коллекцию марок, и я бы с удовольствием стал ее рассматривать.

— Мы пытались "не намеревать", если помнишь, — сказала она.

Я вспомнил это... и химические вещества моего мозга вспомнили это тоже. Они выстрелили подобно фейерверку.

Я приблизился к ней, пока мы шагали и сразу же ощутил энергию между нами.

— Ты почувствовал ветерок? — спросила она меня. Я посмотрел ей в глаза. Они выглядели такими добрыми. Я вдруг ощутил к ней абсолютную любовь.

— Конечно почувствовал, — сказал я. — Это было невероятно.

— ОК, — сказала она... — Это было хорошее начало... Теперь я собираюсь помочь тебе отбросить свой ум и избавиться от своей старой самости. Это идеальное место для нас, чтобы это проделать... идеальная для нас атмосфера. Природа, время, силы... все это — на нашей стороне.

Она вытянула руку и поставила ладонь передо мной... затем опустила ее перед моими глазами и лицом... — Ты не помнишь! — сказала она.

О БОЖЕ... Я просто рухнул прямо там. Нет, не телом... но все остальное во мне... оно просто рухнуло напрочь.

Я ощущал себя пустым... но при этом очень даже присутствующим. Гораздо более присутствующим, чем секунду назад.

Я посмотрел на Кэрол... Я глубоко дышал... Мне хотелось обнять ее. Притяжение, ощущаемое мною, было чисто инстинктивным... Я был совершенно подобен животному. Существующему организму. Восторженному, реально присутствующему, существующему организму.

Кэрол посмотрела на меня с удовлетворением на лице. Могу сказать, что ее тянуло ко мне и ей нравилось, что у нее имеется контроль надо мной. Мне это нравилось тоже... и я доверял ей.

Я приблизился к ней и она ответила. Он придвинулась тоже. Мы оказывали друг на друга влияние просто будучи рядом. Наши глаза встретились. Мы держали друг друга во внутреннем молчании своими глазами... наши умы не мигали и не скакали. Мы дышали вместе, синхронизируя ритм. Я ощутил светящуюся энергию, поднимающуюся по спине.

Я чувствовал это повышение у нее тоже. Светящаяся энергия, движущаяся во мне, могла чувствовать светящуюся энергию в ней. И я чувствовал, что энергия в ней ощущает энергию во мне. Мы были светящимися вибрирующими существами и нашей светимостью было осознавание.

Мы стояли у воды, смотря друг на друга. Погружаясь все глубже и глубже.

Чем глубже мы проходили друг в друга, тем больше энергии нарастало между нами.

И затем я не смог стоять от нее в стороне. Я взял ее за талию и притянул к себе.

Наши лбы мягко соударились. Магнетически.

Все вокруг казалось находится в "слоу-моушн".

Я ощутил мышцы ее спины. Я притянул ее к себе снова... и снова...

— Каждый раз когда мы это проделываем, оно изменяет нас, — сказала она... — И я покажу тебе еще большее.

Поэтому мы отвернулись от океана... и держась за руки, вибрируя ощущениями и любовью, мы пошли в свою комнату раскрывать свою связанность более полно. У нее определенно было что-то гораздо большее, чтобы показать мне его этим вечером... нечто про чистое бытие и "не намеревать".

Мы пропустили наблюдение заката той ночью. Наверное он был очень красивым, но я ничего не осознавал, кроме Кэрол... Кэрол... и еще больше Кэрол.

И она по-настоящему экстатично наполняла меня собой.

(15.08.2011)

Как персональный тренер, я понимаю, что одной из худших вещей в тренировке тела является выпадение из режима.

Так что, я оказался в сложном положении. У меня настали трудные времена, при вспоминании своего прошлого.

Не то что бы я многое забыл... хотя как я мог бы узнать, если я что-то забыл... в том что происходило сейчас, не было ничего из моего прошлого, приходящего мне на ум. Я не возвращался к прежним события в своих текущих моментах бытия.

Мне повезло, что Кэрол нравилось мое тело и она создала точку, показывая это. Ибо это держало меня в фокусе на настоящем времени. Без этого, я бы мог даже и забыть про упражнения.

Исключительно простым способом поддерживать форму, когда путешествуешь, является найти для себя подходящую опору... отжиматься и приседать. Я делал их сотнями каждый день. На самом деле даже еще больше. Проделывать это было довольно утомительно.

Потому как, я при этом поднимал ноги на стул или кровать и проделывал полные отжимания, прямыми и медленными и равномерными движениями, каждый раз касаясь грудью пола. В приседаниях я держал руки на бедрах и быстро поворачивался в стороны. Обычно я проделывал около тысячи таких упражнений.

Будучи подростком, я тренировался для того, чтобы поставить рекорд отжиманий и приседаний. Я мог проделывать за тысячу идеальных отжиманий и более 10000 приседаний. В конце концов, я остановился когда это стало отнимать слишком много часов каждую ночь.

Вот тогда я и перешел на тренировки с отягощениями и это возможно и привело меня к тому, чтобы стать персональным тренером.

Итак это было утром и я находился в гостиной с открытыми раздвижными дверями, проделывая свои отжимания... и думал о Кэрол. Нельзя сказать, что я на самом деле именно думал... ибо в последнее время я вообще не очень-то часто думал. Я понял, что вместо того, чтобы думать, я просто ощущал присутствие. И в частности... по большей части... ощущение присутствия Кэрол.

Это походило на то, что она находилась внутри меня. Или я был внутри ее. Чувства, которое я ощущал к ней... которые были очень приятными физическими ощущениями.. были со мной всегда.

Кэрол, похоже, нравилась эта ситуация. Я был уверен, что она осознавала ее. Она помогла ее создавать.

Если бы я стал размышлять об этом, то я бы понял, что Кэрол была немного фриком по отношению к контролю. Хотя слово фрик — вобщем-то не подходит. Кэрол нравилось контролировать и чувствовать обладание вещами, бывшими в ее пользовании.

Она все еще валялась в спальной... не совсем проснувшись... так что я закончил свои приседания и пошел на кухню и начал готовить завтрак. Я почистил картошки и нажарил картофельных оладушек и приготовил на огромной сковороде яичницу и сделал тосты... и еще свежевыжатый апельсиновый/грейпфрутовый сок. Это была еще одна вещь, которую любила Кэрол.

Я наслаждался приготовлением еды еще и потому что чувствовал, что приготовленная дома пища намного здоровее... я часто готовил... я наблюдал как готовит Кэрол и она неплохо это делала, но я думаю, что без меня она пошла бы поесть из дома куда-нибудь еще. Что могло оказаться и неплохой идеей. Нам определенно нужно было посетить несколько ресторанов на острове, раз уж мы здесь. Но на это утро у нас уже был план и позавтракав в квартире, мы собрались взять для его реализации ранний старт.

Мы решили съездить на другой конец острова.

Кэрол проснулась намного раньше, от того, что у нее горели плечи от загара, и нос у нее был очень красный. Нам еще повезло, что мы не слишком обгорели на солнце за один раз. На другой стороне острова были влажные леса и тропические водоемы и там было легче укрываться от прямых солнечных лучей. И все-таки это было бы долгой поездкой. Так что нам нужно было собраться выехать до девяти часов.

Я позвал Кэрол завтракать и она должным образом оценила мои усилия... и я тоже... еда оказалась очень вкусной. Я съел две порции картофельных оладушек с яичками и выпил много сока.

Менее чем через полчаса, мы уже ехали через весь остров. Мы проезжали пляж за пляжем и видели множество полей сахарного тростника. Затем пошли ананасовые поля и маленькие магазинчики вдоль дороги. Затем стала появляться пышная растительность, а дорога начала извиваться и поворачивать. Через некоторое время езды по виляющей дороге и красивым видам на океан, нам стали встречаться водопады и мосты. И высокие горы, покрытые бамбуком.

Все было таким зеленым. В Калифорнии не было ничего подобного. После часа езды мы остановились у небольшого магазинчика и закупили немного легкой еды. Мы запаслись обедом и разными соками и водой, но делали это в спешке и забыли "пу-пас". Которая, как я узнал в магазине, была гавайским вином для закуски и для аппетита.

Следуя по дороге, мы остановились у моста и сошли по тропинке к водопадам. Вода с них падала в большие запруды, окруженные огромными лиственными растениями и лозой. Проследовав по тропинке, проложенной предыдущими визитерами, я мог бы сказать, что люди шли к этим запрудам чтобы искупаться и понырять со скал.

Мы пробрались к одной из запруд и немного поплавали. Вода в ней текла быстро и была очень холодна, но освежала.

Я вскарабкался на гребень небольшой скалы и позвал Кэрол, призывая последовать за собой. Я нырнул и стал плескаться внизу в запруде... Затем потоптавшись в воде, крикнул Кэрол чтобы она прыгнула за мной.

Это были совсем другие ощущения, по сравнению с плаванием в океане. И это было идеальное место, чтобы избежать солнечных ожогов. Мы забирались на скалистый гребень и ныряли несколько раз, затем побрели вверх по течению, по небольшой тропинке и обнаруживали водопад за водопадом и все больше запруд. Тропинка была мягкой и утопала в грязи и моим босым ногам было приятно ее ощущать.

Оказалось, что я оставил свои сандалии у нашей квартиры рядом с автомобилем, когда мы уже отъехали. Мне нравилось вождение босиком и я как-то и не задумывался об этом. Когда обнаружилось, что я их оставил, мы решили что остановимся где-нибудь по пути и купим сандалии, и мы не стали слишком переживать. Кэрол раньше брала свои кроссовки с собой, но мы решили, что они ей не нужны... и вот как раз сейчас... исследуя влажные леса... она их не взяла.

Через некоторое время мы вернулись к машине и поехали дальше. Мы проезжали бухту за бухтой, пробираясь вверх, вдоль пышных растительностью гор, или вниз, к красивым скалистым океанским пляжам. Мы должно быть видели около тридцати водопадов в непосредственной близости от дороги и, наконец, добрались до косы с зеленой травой, простиравшейся далеко в океан и с небольшой каменной церковью на ней. Мы припарковали машину у закрытых деревянных ворот и прогулялись вокруг.

Там была такая зелень. Я знаю, что уже это говорил... но это было просто невероятно... она наполняла мою голову таким успокоительным ощущением.

В церкви мы встретил пару, делавших снимки. Мы поговорили с ними. Они сказали, что они были туристами, приехавшими из Аризоны. Они сказали, что они остановились на этой стороне острова в Хане и планировали подняться на кратер в этот день. И что до этого, мужчина проколол себе пятку шипом морского ежа в приливном бассейне.

Они были очень приятными людьми и им хотелось поговорить с нами. Они сказали, что брат женщины и его жена были уже здесь и зарезервировали "кабину" в кратере. Им нужно было доехать до кратера и спуститься вниз чтобы встретиться с ними в кабине... которая находилась примерно в 15 километрах ходьбы от стоянки на верху обода кратера. Это был самый дальняя внизу кабина в кратере, и с воспалившейся у него ногой и болью... они не пойдут.

Они пытались созвониться с ее братом по мобильнику и ничего не получилось. — Стенки кратера слишком высокие, — сказали они.

Они заехали сюда для того, чтобы попытаться сверху созвониться с ее братом по мобильнику через провал, который был единственным местом, где края обода кратера были не такими высокими. Или может быть, как они думали, что они смогут добраться отсюда до кабины пешком по этой обратной дороге, которая была древней долиной, по которой вытекала лава из теперь неактивного кратера Халеакалы.

Они немного поднялись по дороге, направляясь к тропе и увидели знак, который сообщал, что до кабин отеля "Палику" оставалось восемь километров.

Они сказали, что для них это кажется все-таки слишком сложным делом, и потому они решили полностью отказаться от похода к кабинам. Они сказали, что если нам захочется пойти туда и остаться в кабине, то ее брат — очень хороший парень и он несомненно позволит нам остаться там. Кабины были достаточно большими, на восемь-десять человек.

Кэрол посмотрела на меня, а я посмотрел на нее, и то чувство, которое у нас было у Шасты, взыграло внутри нас.

— Пойдем?

Это было ощущение, что нужно было это сделать прямо сейчас. Восемь километров казались не слишком большим расстоянием. И мы могли бы провести ночь в кабине, которая возможно неплохо обустроена... и затем, следующим утром, побродив немного вокруг и насмотревшись на кратер изнутри, вернуться после полудня.

ОК. Мы решили дать этому случиться. Была уже вторая половина дня, но ведь дотуда было "всего лишь восемь километров" и у нас был обед и много воды и запас "пу-пасы".

У нас еще оставались два спальных мешка и рюкзак и снаряжение для кемпинга, которые я провез в багаже, когда мы вылетели из Орегона и которые еще не выгрузил из багажника арендованного автомобиля.

Так что, получив несколько указаний и направление к дороге, мы вернулись к машине и поехали по дороге к небольшому магазинчику, где как нам сказали, мы найдем тропу для подъема к провалу.

Мы запарковались у магазина и стали паковаться... положили оба спальных мешка в большой рюкзак вместе с большим количеством еды. Это понес я, а Кэрол взяла небольшой повседневный рюкзачок и положила в него оставшуюся еду, две куртки и фильтр для воды.

Тогда я и понял, что у мене нет никакой обуви, и даже сандалий.

Мы хотели посмотреть в магазине, но он был уже закрыт, так что нам не повезло.

Ну, рассудил я, это ведь всего восемь километров. Я вспомнил тропу наверх к водопаду. Что она должно было около двух километров длиной или около того... — Я смогу это сделать, — сказал я Кэрол. — Если мы не повернем обратно... но я решился это сделать.

Так что мы пошли вверх по тропе, которая в том месте была больше похожа на грунтовую дорогу... идти было легко и подъем был не слишком крутой.

Мы сразу же вышли к деревянному указательному знаку... "Палику 8,9 км".

Еще один километр, казалось, не слишком уж удлинял нашу прогулку... так что мы пошли дальше.

Тогда мы не понимали, что знак ничего не говорил о том, каким окажется провал Каупо.

(16.08.2011)

На солнце было жарко и не было даже небольшого ветерка, когда мы начали подниматься к провалу Каупо. Кэрол была возбуждена и похоже считала, что подъем к провалу будет очень насыщенным событием. Она упоминала об этом несколько раз, пока мы шли. — Это будет особенное приключение, — продолжала говорить она, переходя от быстрой ходьбы к прыжкам.

Но ведь у нее был только небольшой рюкзачок... и обувь.

Тем не менее, на тропе по большей части лежала грязь и трава с небольшим количеством гравия, мне не было некомфортно, пока я высматривал куда шагнуть... Честно говоря, моим пяткам было приятно все это ощущать.

Я всегда был босоногим мальчишкой.

До того, как переехал в город. Летом я практически всегда бегал босиком.

Сразу после колледжа, я написал множество стихов о босых ногах.

Даже не будучи босиком все время, последние два лета я провел босиком много дней на пляже и на набережной Венеции. В этом есть что-то такое, что затрагивает не только одни ноги. Оно соединяет с миром всего тебя, целиком.

Начало тропы на Каупо больше походило на дорогу, и подъем не был слишком крутым... по крайней мере, по сравнению с восхождением по ущелью Аваланч в районе Шасты. Мы шли и разговаривали и наслаждались солнечным днем. Позади нас, сквозь деревья, на расстоянии... мы могли видеть другой остров посреди синего Тихого океана. На нем были большие горные пики, они казались по-настоящему массивными. — Должно быть это Биг-Айленд, — сказала Кэрол. — Наверное, нам надо побывать там в следующий раз.

Ей определенно завладел дух приключений.

Хотя было уже довольно далеко за полдень, было все еще жарко и я так вспотел, что спина под рюкзаком стала мокрой. Мы прошли указатель, который говорил, что до границы Национального парка  было 3,5 километра. Технически это было началом нашего подъема.

Но это было неплохо... стоял прекрасный день. Я чувствовал, что мы все правильно решили.

Вскоре мы вышли из деревьев на большую площадь, покрытую травой. Она была заполнена множеством оттенков зелени и низким кустарником по краям. Мы могли видеть зеленые склоны начала провала, с обеих сторон ущелья. Мы наткнулись на большой резервуар для воды, высотой около 3,5 метров... и несколько старых ванн и небольшую хижину для жилья. Я полагал, что это было местом кемпинга для людей, спустившихся из провала. Хотя, думаю, некоторые люди, расположились здесь по пути наверх... или просто устав, развернулись после того как добрались до этого места.

Мне было очень жарко и хотелось прыгнуть в этот резервуар. Я предположил, что люди пили из него воду, и не стал прыгать, но я нашел на территории кемпинга старую кастрюлю и, раздевшись, стал поливать себя водой из резервуара.

Кэрол позволила полить немного ей на голову, наклонившись перед этим.

Затем мы достали из моего рюкзака спальные мешки и, не разворачивая их, уселись как на мягких креслах, сделав себе привал.

Мы выпили немного "пу-пасы" и воды и перекусили и поговорили.

Я прямо с ходу задал Кэрол несколько вопросов, которое обычно не мог или думал, что не должен ей задавать. Не знаю почему... но Кэрол удивила меня и раскрылась.

— Так ты была с Кастанедой, когда он умирал? — спросил я, с небольшой опаской.

В глазах у Кэрол вспыхнули эмоции, но потом она сказала "да"... Она была с ним...

— Тебе было тяжело? — спросил я.

И она еже раз подтвердила, что да... это было очень тяжело. "Это совсем не было приятным делом" и затем она рассказала о его вспышках темперамента. Его галлюцинациях. И о всеобщем напряжении и о стрессе, исходящих от остальных женщин, которые тоже помогали ухаживать за ним.

Желая увести ее от того, что могло содержать слишком много негативных эмоций, я спросил о том, была ли она среди тех людей, к которым отошло его имущество после смерти.

— Он оставил нам большую часть из него, — сказала она. — Он хотел сжечь все свои бумаги, но не было подходящего места для сжигания вещей. Я просто налила воды и отбеливателя в ящики с бумагами и выбросила их на свалку.

Затем она посмотрела на меня и сказала: "Я сохранила кое-что".

Я немного сдвинул внимание.

— Как ты думаешь, был ли на самом деле дон Хуан? Я имею ввиду, был ли человек, похожий на дон Хуана, с которым встречался Карлос.

Мне это было действительно интересно и я хотел ее спросить об этом с самой первой встречи.

— Я и на самом деле не знаю, — сказала Кэрол. — В течение нескольких лет, когда я встретила Карлоса, я была уверена, что был. Я была, что называется, покорена всем этим. Но потом я решила, что все это мистификация и ушла прочь от этого всего. Позднее я увидела несколько вещей, которые меня заинтересовали. Время от времени, я думаю, он мог встречаться с кем-то... с каким-нибудь брухо или с шаманом или с кем-то еще.

— Ну а... он оставил какие-нибудь заметки или записи о встречах? — спросил я.

— Я не нашла ничего подобного, — сказала она. — И сколько бы я не удерживалась сделать это, в то время... Я посмотрела.

Затем она заколебалась и пристально посмотрела прямо мне в глаза.

— У меня есть несколько его работ. Я нашла рукописи еще двух, может быть трех книг. Они были написаны еще перед тем как он развернул свою историю наоборот.

Затем она продолжила напоминать мне, как после встречи с ней он изменил свою историю. Он взял элементы из многого того, что они сделали вместе и изменил свои книги так, чтобы отразить их. Он сделал дона Хуана и других персонажей в книге гораздо более магичными и намного более сильными. Кэрол чувствовала, что он хотел казаться более сенсационным, чтобы удержать заинтересовавшихся людей.

— Так этой штуке, что ты проделала со мной... ты научилась от Карлоса? — спросил я. Кэрол ощетинилась и сказала собственнически: "Ты не слушал? Карлос взял это от меня. Я не должна была делать с ним все это". Затем добавила... "Мне больше нравятся те его книги, перед случившимся".

Я рассмеялся... Я был вынужден согласиться, что мне нравился настоящий дон Хуан. Когда книги стали настолько далекими, с полетами и астральными путешествиями и тому подобным... Я перестал верить.

— А что насчет ведьмовства... клятв... ты проделала это с Карлосом?

У Кэрол в глаза показался испуг и может даже слеза... это продолжалось только секунду и она сморгнула это напрочь... — Да, — она сказала. — После некоторых моих путешествий, особенно когда я встретила малайского пчелиного шамана... Она уходила от ответа по касательной. — Они там проделывают вообще все через ведьмовство... очень мощная штука. Если когда-нибудь захочешь убедиться, что магические клятвы могут влиять на людей, отправляйся на Суматру, в провинцию Риау.

Затем она продолжила... — Так что когда я оттуда вернулась... это стало той точкой, в которой я и Карлос поработали с клятвой.

— Думаю, он хотел включить что-то подобное в одну из своих книг. Может быть с Ла Каталиной или с Соледад.

— Карлос помог мне с рецептом чернил, — сказала она. — Он уже делал желе и другие подобные вещи и мы вместе подобрали состав магических чернил.

Чернила! Я почти забыло о целом эпизоде с написанием клятвы чернилами в Шасте. Чернила на бумаге, которую мы съели.

— Так значит ты проделала то же самое с Карлосом?

— Да, — сказала она... при этом она не выглядела радостной.

— Он как бы надавил на меня. Говорил, это будет похоже на эксперимент... типа исследование. Он назвал это иммерсионной антропологией.

— Ну и это сработало? — спросил я, немного нервничая... надеясь, что нет.

— Да... это сработало, — сказала она полушепотом... как будто бы не хотела давать этому подтверждения.

— После этого, я до сих пор не могу избавиться от него. Я не могу выкинуть его из головы. И он не может избавиться от меня тоже. Мы оказались в ловушке друг с другом.

Затем она посмотрела на меня и я увидел у нее настоящее проявление эмоции. Чего никогда не видел у нее раньше.

— Извини, Вен, — сказала она. — На самом деле... Извини... Мне нужно было попытаться освободиться...

— Извини за что? Освободиться от чего?

— За Карлоса... Я думала, что если сделаю это с кем-нибудь еще... это сможет выбить то, что было прежде. Когда я увидела тебя рядом с той скульптурой на пляже...

— Ну, Карлос-то умер, — прервал я.

— Да... он умер.

Я замолчал... смотря на нее... пытаясь прочесть ее глубже, как только смог... — Ну а... с тобой и со мной... это сработало?

Она посмотрела на меня и улыбнулась. — Да, это сработало, — сказала она.

Мы смотрели друг на друга... в обрушившейся тишине.

Без каких-либо мыслей... Я вытянул и провел ладонь руки, обращенной к ней, перед ее лицом... опуская вниз... используя намеренность... сказал: "Ты не помнишь!"

Я подождал пока она села... Я снова вытянул руку и провел перед ее лицом еще раз...

— Ты не помнишь!

Ее взгляд немного опустился.

Это сработало.

Вскоре после этого мы уже дышали в унисон... смотря друг другу в глаза и отбросив все на свете.

Мы развернули спальные мешки и провели час или около того в совместном трансе. Переходя от грез к подлинным ощущениям грез...

И следующее, что мы потом осознали, что был почти уже закат.

— Нам нужно идти, — сказал я, вставая в удивлении, что уже так поздно. Ведь мы, на самом деле, едва только начали свой подъем.

Мы осмотрелись вокруг. Оставаться здесь для нас было не слишком интересно... И в том, чтобы вернуться назад, тоже не было ничего такого. Так что у нас не было другого выбора, кроме как закинуть на плечи свои рюкзаки и идти вперед. Кэрол надела свои туфли... туго их зашнуровав... и мы начали свой подъем к кратеру Халеакалы.

(16.08.2011)

Солнце уже становилось золотистым, когда клонилось к холму перед нами. Пели птички и широкая тропа все больше становилась укрытой травой. Она также становилась еще круче... гораздо круче. Нам пришлось идти медленнее.

Я начал задавать дополнительные вопросы, пока мы шли.

Я не хотел отвратить Кэрол, задавая ей неудобные вопросы, но раз она раскрыла кое-что... и мне было действительно любопытно.

— Разве же ты не говорила, что встречалась с доном Хуаном, а Кэрол?

Она не ответила.

Я выжидал... мы шли дальше... я решил не давить на нее так сразу.

Я продолжил задавать свои вопросы.

— Ну... было ли вообще что-нибудь, что могло бы показать, что дон Хуан реально существовал?

Кэрол не отвечала на это тоже, довольно долгое время. Затем она, помедлив еще больше, сказала что там была "возможно одна вещь".

Она сказала, что Карлос в свое время показал ей, как он утверждал, трубку дона Хуана. Фактически, он заставил ее покурить из нее. Я спросил ее, был ли при этом похожий эффект как в книгах, и она подтвердила, что она отреагировала, искурив все то, что было в трубке, очень похоже  на то, как было описано у Карлоса. Она "полностью потеряла голову" и не возвращалась около часа после того. — А что случилось с трубкой? — спросил я.

— Карлос похоронил ее... и она возможно до сих пор еще там, — сказала она.

Затем она продолжила рассказывать, что Карлос похоронил много вещей, за то время, когда она была с ним. — Я знаю где похоронены четыре или пять вещей, — заявила Кэрол. — На самом деле? — воскликнул я. — Да, на самом деле, — ответила она. — Я даже записала это в своем списке важных вещей, чтобы не забыть. Она остановилась и выудила из кармана своего рюкзачка сложенный лист бумаги. Что вынудило меня несколько рассмеяться. Это показало настоящую разницу между мной и Кэрол. Она свой список весь этот путь несла с собой. А я даже не смог вспомнить, где лежал мой список.

Она развернула его и показала где были написаны номера и сказала "В. захоронено" рядом с ними и это и были те самые места и несколько довольно длинных указаний после каждого номера.

Указав на первый номер в списке, она сказала, что это захоронено в Байе на большом холме близ города Сан-Фелипе. Место отмечено большим валуном. Что там были деньги и документы и немного драгоценностей, что Карлос сказал, было предметами силы. Все в водонепроницаемом ящике.

Следующим пунктом были горы в Санта-Монике. Там было вначале две коробочки, сказала она. — Я откопала одну из них и передала содержимое Патти, прямо перед тем как она исчезла. Там осталась еще одна, которая даже больше размером.

— Следующей локацией является центральная Мексика, — она показала где оно записано в списке. — Рядом с храмом, который находится высоко над деревней майя. В этом месте лежат по крайней мере две, а может три коробочки. Я точно знаю о двух, — сказала она. — Я помогала ему захоронить их. Третья коробочка была... по словам Карлоса уже похоронена на том же самом месте. Как раз там захоронена трубка и кисет с курительной смесью. В самой маленькой коробочке.

— Это я сама видела, — добавила она. — Денег там немного побольше. Это было на тот случай, если один из нас будет в Мексике и окажется в нужде. Также там было больше предметов. В это месте лежат артефакты и немного драгоценностей и документы. Документы, которые, по утверждению Карлоса, были "самыми важными".

— Так мы можем выкопать трубку дона Хуана? — удивленно спросил я. — И эти "самые важные" документы, по словам Карлоса?

— Да, он так и сказал... когда мы захоронили их, он потом повторил это еще раз.. прямо перед тем, когда уже оказался слишком болен, чтобы говорить что-нибудь вообще.

— И ты не ходила туда и не выкопала их по какой-нибудь причине?

— По ряду причин, нет, — заявила она. — И в первую очередь потому, что я не собираюсь идти туда в одиночку. У меня нет никого, с кем бы я хотела туда пойти. Никого, с кем можно было бы даже поговорить об этом.

Я не стал сильно удивляться насчет денег. Наверное там было значительное их количество... но они были не мои.

По всем законам, они скорее всего принадлежали Кэрол.

А вот трубка и записи... это интриговало.

— Так мы можем выкопать трубку дона Хуана..? — еще раз спросил я.

— Если ты не против смотаться в Мексику, — Кэрол предложила в таком тоне, что это прозвучало почти как приглашение.

Мы продолжали двигаться дальше.

Мы могли уже видеть еще один остров, по правую сторону от нас и далеко внизу... Он было очень маленький. Он был похож на игрушечный остров.

Он сиял оранжевым светом как и солнце, которое мы уже не видели, начинавшее садиться.

— Скоро будет совсем темно... Надеюсь эта тропа будет хорошо видна.

Прямо в этот момент дунул сильный порыв ветра. Кэрол засмеялась. — Я бы не стала на это рассчитывать, — сказала она.

Мы продолжили подниматься.

Вскоре мы подошли к воротам. Граница Парка. Теперь мы могли видеть темный пик Халеакалы намного выше и впереди нас.

За ним были видны оранжевые лучи садящегося солнца.

Как только мы вышли за ворота, ветер стал порывистым и сильным. Широкая тропа стала узкой тропинкой и траву на дне долины и деревья вокруг нас начало разметывать на ветру и раскачивать.

Мы пошли по тропинке, где ветер развевал всю траву. Качавшиеся волнами деревья словно сошли с картин китайских пейзажей.

Затем мы дошли до указателя "Палику 6 км". Это мало что говорило. Согласно знаку, мы прошли почти три километра.

Нам же казалось, что мы уже прошли шесть-семь километров. Мы решили пойди побыстрее. Я пошел впереди и мы старались подниматься по крутой тропинке почти рысью.

Пока мы шли узкой тропинкой, порывы ветра стали хлестать еще сильнее. Вокруг нас стали появляться клубы тумана. Становилось очень холодно.

Повсюду вдоль тропинки встречались валуны и деревья. Когда ветер был особенно сильным, прячась от него, мы садились у камня или у дерева. Когда ветер стихал, мы вставали и старались двигаться дальше.

Каждый раз, когда мы вставали из укрытия, ветер толкал нас назад к жилью, но затем это прекратилось. Когда мы встали... ветер... стал настолько сильным, что идти было невозможно... нужно было подождать другого раза. Мы играли в прятки с ветром почти два километра, в то время как почти полностью стемнело.

Я подумал, что теперь дон Хуан был материальным... но Кэрол я ничего не сказал.

Затем наступила темнота. Клубы тумана ушли прочь, стали появляться звезды и ветер прекратил нас преследовать.

Кэрол остановилась и достала из своего рюкзачка куртки. Думаю, что возбужденные играми с ветром, мы просто забыли о них. Она хотела переложить к себе часть воды и еды, но я сказал, что со мной все в порядке. И в тот момент это так и было... за исключением моих босых ног. На травянистой тропинке встречались и маленькие камни. Они не были неровными или острыми, как это могло быть с застывшей лавой... они были очень гладкие... и скользкие. Если бы я случайно наступил на них в темноте, босая нога скользнула бы и я споткнулся бы и почти упал бы.

Для меня это было утомительно больше всего. Мои ноги обессилели.

Вскоре стало полностью темно. Почему я не взял свой налобный фонарик? Мне пришлось идти медленнее, чтобы не разбить ноги о камни. Кэрол замедлилась, как и я. Все вокруг стало черным как смоль.

Мы могли видеть очертания верхнего края скал, которые формировали стенки кратера по обе стороны от нас... Все вокруг было черным-черно, но нам был видны края гребня, потому что они были отмечены тысячами звезд в черноте неба над ними.

Я услышал фырканье вокруг нас. Когда я уставился в непроницаемую темноту возле тропинки, я заметил красный глаза. Трава и кустарники вокруг нас издавали громкий шум, когда они плыли рядом, шагая с нами в ногу, пока мы шли.

— Дикие кабаны, — сказала Кэрол.

— Откуда ты знаешь? — прошептал я. — Поверь мне, — сказала она и придвинулась поближе.

Становилось очень холодно. Было бы здорово, если бы он прекратился. Ступни у меня онемели. Так же как и руки, которыми я, как мог, держался за скалы, чтобы не поскользнуться. Можно сказать, близко к обморожению.

В лучшем случае, было не больше 5 градусов тепла.

Земля наконец-то немного выровнялась. Я даже мог ощущать, что теперь под ногами был острый щебень. Я чувствовал себя неплохо и даже хорошо, поскольку это означало, что мы вероятно находимся ближе ко дну кратера.

Дикие кабаны похоже исчезли. Больше не было ни глаз, ни шума.

Мы снова шагали одни... вместе в темноту.

Мне пришлось остановиться и лечь спиной на снятый рюкзак на камень. Мои ступни были в синяках и болели.

С Кэрол, казалось, было все хорошо.

Она поманеврировала, так чтобы ей можно было усесться на плоском основании валуна и взять мои ступни в свои руки. Это очень помогло... успокаивало. Я немного постонал, а ноги потрясывало небольшой дрожью.

Она растерла мне ноги и сказала "бедный ребенок"... мы рассмеялись.

Я был знаком с "бедным ребенком" из семинара Тенсегрити, в котором принимал участие.

Она проползла по камню и добралась до моей шеи. Она помассажировала ее сзади руками. Она сильно нажала и это создало огромную разницу в том, как я стал себя ощущать. Снятие напряжения придало мне сил, чтобы снова двинуться дальше.

— Если я это переживу, — сказал я полусерьезно, стараясь чтобы это не прозвучало слишком похоже на "бедного ребенка"... — пообещай мне одну вещь.

— Какую именно? — спросила Кэрол.

— Что мы сходим посмотреть на трубку дона Хуана.

— Конечно... я обещаю, — сказала она... затем вздохнув... как будто разговаривая с маленьким пацаном или слабаком, она сказала...

— бедный ребенок.

После этого, где-то еще через час, мы подошли к деревянному указателю и там тропинка раздваивалась. Надпись было почти невозможно прочесть. Мы озадаченно ломали над ней голову.

Наконец, проводя пальцами по буквам... мы поняли, что там было написано "На Палику" и стрелка показывала на тропинку направо... и еще одна стрелка показывала назад, откуда мы пришли.

"Каупо 13 км", прочитали мы.

Сейчас это было смешно. Получалось так, что мы прошагали с самого начала тропинки примерно одиннадцать километров и все еще не добрались до кабин. Указатель вниз ошибался более чем на три километра.

Однако, если он не ошибался... мы, вероятно, так никогда туда и не доберемся.

(продолжение следует)

Senor Wenceslao: Примечание по поводу книг КК.

Я изложу несколько мыслей о том, что я узнал как Карлос по ходу изменял свои книги.

Тот, кого я называю "настоящим доном Хуаном" был из трех первых книг. Акцент в них ставился на измененных состояниях сознания для изучения реальности.

Затем, с "Историями о Силе" произошел почти незаметный сдвиг и я думаю, он был созвучен атмосфере времени и растущему увлечению психизмом и психическими силами. Кастанеда сместил акцент на колдуна/человека знания — мастера контролирования реальности.

Затем, во "Втором кольце" — опять же в созвучии с атмосферой времени — он оказался под влиянием популярности женского движения и огромным увлечением писателей и поэтов того времени магической реальностью. Во "Втором кольце" он выставляет вперед женщин за сценой, которые раньше окружали актеров-мужчин. Это была, по большей части, успешная попытка манипуляции женщинами, которых он встретил или надеялся продолжить встречи, показывая им, что он не исключает феминизм и понимание... и связанную с этим... женскую магию.

Последующие книги, нарастающим образом, выстраивались на базе опыта и идей, полученных им от Кэрол... и Флоринды... которые были расширены и заправлены его творческим воображением. Он продолжал поднимать и разрабатывать эти темы в остальных своих книгах и в своей формулировке Тенсегрити.

(19.08.2011)

Я не чувствовал свои ступни. И возможно это было даже к лучшему. Они онемели и были холодными и находились за границами моего внимания.

Было около пяти градусов тепла. Ночь была непроницаемо темна и обнаружив на тропинке знак, указывающий в нужную сторону... мы направились к кабине.

Пройдя небольшое расстояние по узкой тропинке с травой и щебнем, мы увидели слабые огни и поняли, что мы пришли.

Мы направились прямо к передней кабине Палику.

В темноте я ударился прямо об столик для пикника. Что было совсем не кстати. Это оставило болезненный ушиб на моей голени, которую в отличие от ступней я хорошо ощущал.

Затем мы нашли дверь и постучали.

Ответа не было. Мы постучали еще раз. Из кабины не было ни звука. Я толкнул дверь и она открылась. Я просунул голову в дверь и там внутри, в том что можно было назвать кухней, оказались двое застывших людей, с большими чашками в руках.

— Извините, — сказал мужчина, быстро подойдя к нам. — Эта кабина зарезервирована.

— Но зарезервирована как раз для нас, — я остановился, сделав паузу. Затем я рассмеялся, как можно естественнее, и сказал:

— Мы договорились с вашей сестрой... Ведь вы — Пол, правильно?

На его лице отразилось некоторое облегчение, но он все еще с подозрением... — Со Сьюзан? — спросили он.

— Да... Сьюзан попросила нас прийти сюда и сказать, что они не смогли добраться. Ее муж проколол пятку шипом морского ежа.

— Фрэнк?

— Да, его зовут так, — сказал я.

— Это плохо, — сказал Пол. — С ним все в порядке?

— Я уверен, что да. Они оба прогуливались и снимали природу, когда мы их встретили. Он просто не захотел идти, слишком далеко. Мы встретили их около Каупо.

— Каупо?

— Они пытались дозвониться по мобильнику через провал, — вступила в разговор Кэрол.

Он пристально посмотрел на нас... оглядел Кэрол... затем заметил мои босые ноги, которые уже были в двери кабины. — Входите... Заходите, — пригласил он. — Охранники нас предупреждали, чтобы мы не пускали на ночь туристов.

Вот так мы и добрались до кабины... в которой было уютно и тепло.

Пол оказался здоровым, толстым парнем с пухлыми щеками и приветливой улыбкой. Волосы у него на голове были собраны в пучок, как у маленького Будды. У него был небольшой магнитофон, музыкальный инструмент, на кожаном шнурке вокруг шеи. Он выглядел совсем не так, как я ожидал после встречи с его сестрой. Надпись на его футболке гласила "Мауи но ка ои"[Княже: "остров Мауи — лучше всех" на местном наречии] с изображением Будды с надетой на нем гирляндой из цветов... Вышла вперед его жена и она была маленького роста и также выглядела дружественной в расстегнутом джемпере ручной вязки поверх футболки, на которой большими буквами было написано "Гавайи 99"[Княже: "название автострады].

— А где же ваши ботинки? — сразу прокомментировал Пол. Я усмехнулся и сказал:

— Они остались в Кихее.

— Для такой вашей обуви, сюда подниматься было бы слишком долго, — сказал Пол. — Как же вы сюда добрались? На вертолете?

— Мы поднялись через провал, — сказала Кэрол.

Пол снова оглядел нас, на этот раз с сильным удивлением на лице.

— Ночью? В темноте?

Мы оба лишь улыбнулись в ответ. Я пожал плечами.

— Давайте я сделаю вам чаю, — сказала его жена. — Я, кстати, Сэра.

— Меня зовут Вен, а это — Кэрол... и, думаю, нам очень бы хотелось попить чайку, — сказал я.

Вот так, мы все вместе уселись за чаем вокруг большого деревянного стола в кабине и мы рассказали кое-что о нашем подъеме через провал, начав со встречи с Сьюзан и Фрэнком у старой церкви и затем о ветре и диких кабанах и, наконец, о знаке к кабинам, который указывал назад к провалу и говорил, что до Каупо 13 километров.

После этого, я приставил стул к дровяной печи и поставил ноги ближе к теплу. Пол сходил к своему рюкзаку и вернулся с парой теплых носков и какими-то сандалиями. Он сказал, что они вероятно будут мне впору и я должен буду завтра их надеть. Он сказал, что у него у самого есть походные ботинки, и этого вполне достаточно, чтобы подняться обратно по тропинке "зыбучих песков" на верх кратера. Он сказал, что у него есть еще одна пара сандалий в машине на стоянке, так что я могу не беспокоиться по поводу возврата.

Я попробовал их надеть и они были немного тесноваты, но они защищали мои ступни. Носки были теплыми, из шерсти. Я поблагодарил его и сразу же одел носки. В них было так уютно. Я прошелся в них по всей кабине, наслаждаясь ощущением мягкого покрытия под ногами.

Ложась спать, Кэрол и я ютились в одной кровати, пока я, в конце концов, не перебрался в кровать над ней со своим спальным мешком и мы провалились в глубокий и теплый сон.

Следующее утро было изумительным. Возле кабин Палику все было так красиво. Я вышел наружу и походил вокруг, затем постоял у столика для пикника и надышался атмосферой. Это не было лунным ландшафтом вулканического кратера, которого можно было ожидать. Все было совершенно зеленым и пышным и выглядело так, словно во-вот должны появиться обезьянки, которые будут прыгать по деревьям и по окружающим скалам и носиться сквозь зеленые травы.

Я наполнил водой наш контейнер из цистерны и вернулся в кабину. Там Кэрол и Пол и Сэра готовили кашу на завтрак. Я обнаружил несколько гигантских ягод малины за кабиной, так что я пошел назад и взял большую миску, затем промыл и принес их, чтобы положить их сверху нашей каши.

У Пола был мешочек с зелеными зернами кофе Кона и собственный домашний ростер, который он сконструировал из кофейной банки с маленькими дырками в ней, установив ее для удобства на короткой металлической подставке. Он подержал ее над пропановой печкой, вращая, и кабина наполнилась богатым ароматом свежеобжаренного кофе. Он дал поджаренным зернам немного остыть, затем высыпал их в большой бумажный продуктовый пакет и энергично потряс его. Он сказал, что это окончательно их остудит и избавит зерна от лишних масел. Затем он вытащил старомодную кофейную мельницу, которую принес с собой сверху в рюкзаке. Он истер кофе в мелкий порошок и сварил его в итальянской вакуумной кофеварке "экспрессо". Клево сидеть на печи и попивать кофеек, подаваемый тебе на верхние палаты снизу.

Мы наелись горячей каши со свежей островной малиной и кофе Кона домашней обжарки... все это сдабривалось гигантским количеством гавайского цветочного меда. Кэрол и я тоже вложились рисовыми лепешками и ореховым маслом из своих запасов.

Я выпил две чашки изумительного кофе и получил от него огромный кайф. Хороший кофе Кона совсем не ваш обычный кофе. Он здорово стимулирует и имеет мягкое психоделическое свойство в своем воздействии.

После завтрака, мы с Кэрол пошли наружу, осмотреться. Мы оставили свои рюкзаки в кабине. Пол и Сэра собирались остаться в ней еще на одну ночь. Мы решили немного побродить вокруг и затем вернуться обратно через провал. Я стал разглядывать карту кратера, которую привес с собой Пол и нашел высокий, зеленый гребень впереди нас, который представлял собой одну сторону кратера. Гребень Калапавили. Я полагал, что должна быть и тропа к нему наверх, и после рысканья взад-вперед в растительности за кабиной — и собирания и поедания множества гигантских ягод — мы нашли небольшую тропинку, больше похожую на козью тропу.

Мы подошли по ней к краю скалы и затем, через ряд очень крутых горок, поднялись на гребень.

В соответствии с маркировкой на карте Пола, гребень Калапавили возвышался примерно на шестьсот метров над долиной, где находилось Палику. Мы все поднимались и поднимались. Мои ноги немного одеревенели и горели пятки, но я был в носках и сандалиях Пола, и чувствовал себя при этом великолепно.

Кэрол, казалось, плыла вверх по тропинке. Я отметил, что она вообще была очень даже неплохим путешественником. Во всех наших приключениях, я до сих пор ни разу не слышал от нее жалоб и она никогда не выглядела уставшей, даже когда мы выкладывались по максимуму.

После долгого скалолазания, мы подошли к большому обнажению пород на краю гребня. С того места мы смогли рассмотреть долину внизу и огромное пространство кратера Халеакалы прямо перед нами. Это был лунный ландшафт, который я и ожидал увидеть от вулканического кратера. Он был красного и золотого и коричневого, насыщенных цветов, и здесь и там располагались небольшие крутые холмы, имеющие форму конуса, которые поднимались со дна кратера.

По левую сторону от нас мы могли видеть спуск к Каупо, там были облака, плывущие в провале под нами. За ним и выше облаков мы могли видеть Тихий океан и Биг-Айленд с его вулканическими пиками, возвышавшимися вдали.

Когда мы стояли на вершине обнаженной скалы, я сказал Кэрол. — ОК... сделай это.

Она посмотрела на меня в удивлении... — Сделай что?

— Это будет хорошо для тебя... Типа катарсисом... — сказал я.

Она удивленно приподняла брови.

— Выкрикни это, — сказал я.

Она повторила тоже самое вопросительное выражение.

Я вытянулся вверх на скале рядом с ней и сделав глубокий вздох крикнул над кратером...

— Ненамеренность!!

Кэрол рассмеялась. Я крикнул еще раз так громко, как смог.

Затем и Кэрол начала кричать это же... — Ненамеренность!! — Ненамеренность!

Я кричал и кричал, поддерживая ее...

— Ненамеренность!!

Теперь это было уже освобождение.

— Ну как тебе такое неделание? Как бы отмена... — предположил я.

Кэрол посмотрела на меня с благодарностью. Она определенно от чего-то освободилась.

Как раз это и было ей необходимо.

Мы стояли рядом и напитывались множество красочных видов... затем направились обратно вниз к горкам.

Спускаться в сандалиях было также тяжело как и подниматься. В них заклинивало пальцы и при таком очень крутом подъеме они могли просто разорваться...

Я понял, что путешествие вниз через провал не будет без некоторых сложностей

Нам нужно было спуститься с Калапавили и двигаться дальше.

Talking Brujo Dog:

Цитата: "Senor"

Ты не узнал Джорджа Харрисона? То, что я нахожу немного странным в этой главе, это когда... он утверждает, что его раздражают все эти туристы, гуляющие через его собственность, и все-таки... он остановился, чтобы поговорить с парой таких туристов (с вами двоими), только потому, что увидел как ты полез за кокосами. И еще одна странность. В своих разговорах в Воскресной группе, Карлос, как правило, рассказывал нам о встречах со многими знаменитостями (даже с теми, с кем никогда не заговаривал о "доне Хуане"), так что было бы весьма странным для него, не упомянуть одного из Битлз и что он на самом деле говорил с ними о "доне Хуане и реинкарнации". Не упомянуть об этом, не похоже на натуру Карлоса.

Цитата: "Senor"

Жаль, что он не последовал твоему совету. Несколько месяцев спустя он получил 7 ударов ножом от грабителя, в своем доме в Англии. И два года спустя Харрисон умер от рака.

PG:
Я заметил, что м-р TBD старается находить странности... ... Вот приведу одну и я... ... Я пытался открыть кокос обычным ножом (под рукой не было больше ничего подходящего), расстроившись, я в конце концов, разбил кокос об острый камень... ...

Но вам удалось управиться с 4 кокосами, сеньор!... ... Этот ваш карманный нож должно быть очень острый!!!... ... Или это должно быть большой карман для такого ножа...

Но, что я сказал... ...Я не персональный-тренер, не лазатель-босиком-по кокосовым-деревьям, даже не экстрасенс и не психологический-считыватель. Потому я могу лишь судить о технике сдирания кожуры карманным ножом.

О, боже ... И так смешно, что вы начали думать о пестицидах сразу после того как очистили 2 кокоса!!... ...

Senor Wenceslao:
Я уверен, что Джордж остановился для того, чтобы крикнуть нам убираться с "его" дороги. Он уже встречался с Кэрол, когда он заговорил с ней... Я точно не знаю, о чем они говорили. Я всегда предполагаю. В конечном итоге он предложил нам уйти оттуда на его место, чтобы избежать серьезных проблем с местными обитателями на дороге. Вот что он сказал и я уверен в этом.

Я совершенно не узнал его и у меня не было для этого никаких оснований. Он был совсем не похож ни на одно из своих изображений, которые я видел. У него не было усов.. короткая стрижка, он казался довольно старым... и на нем большую часть времени были солнцезащитные очки.

Раз Карлос никогда не упоминал, что встречался с Джорджем, я ничем не могу помочь. Кэрол говорила, что Джордж поначалу очень расстроился из-за того, Что Карлос привел ее с собой. Джордж сказал, что он полагал, что это будет абсолютно конфиденциальная встреча и она должна пообещать, что никому не расскажет об этом, прямо перед тем даже как сесть за стол.

Другой вещью, которая Кэрол рассказывала о встрече, была история, рассказанная Джорджем Карлосу, о человеке из Бомбея, который мог находиться в двух местах одновременно. Джордж сказал, что видел его сам два раза. Кэрол сказала Карлосу, что можно предположить, что у человека был мотороллер и тогда у него была возможность умышленно оказываться снова впереди Джорджа.

Я не стал приводить эту историю, потому что это был и так довольно длинный постинг.

Позвольте мне добавить в порядке редактирования.

Зеленые кокосы легко открыть карманным ножом, если делать так, как я описал. Проткнуть и тянуть... обрезая волокна вокруг вершины. оболочку внутри можно тоже разрезать, когда она достаточно зеленая. Это превращает ее в великолепную чашку для питья.  Большую часть кокосов я открывал таким вот способом.

Мы выпивали по две штуки каждое утро и один или два днем, все время, пока мы там оставались.

В свежих зеленых кокосах, оказывается, имеется активный гормон роста. Поскольку я не принимал специальные пищевые добавки за все время поездки, это было очень хорошим дополнением.

Такого кайфа из консервированных соков, популярных сегодня, вы не получите.

(26.08.2011)

День уже заканчивался. Похоже мы опять не увидим закат. Ведь мы были еще не на той стороне острова для этого. Я ехал так быстро, насколько позволяла дорога... мы были голодными и уставшими. Я не мог сказать этого про Кэрол. По ней было трудно было судить о некоторых вещах.

Я провел целую неделю в каком-то бессмысленном блаженствии просто будучи с ней, и я на самом деле мало что о ней узнал.

То, что я узнал — так это то, что ничего в моей жизни, казалось, не имеет значения, по сравнению с ощущениями, которые я испытывал к ней. Она была подобна яркому свету, горящему внутри меня, который... по сравнению с ее сиянием... все остальное было бледным и неважным.

Я безмерно наслаждался этим чувством.

Я ощущал огромное облегчение от того, что мог не думать так много об остальных вещах. Моя жизнь в первый раз чувствовалась устроенной и словно бы имела направление...

Я уже не должен был беспокоиться о приоритетах или сомневаться.

Вот так... Я осознал, что у меня нет никаких сомнений вообще.

Я был способен жить так, как будто все важные вопросы уже решены.

Я был сосредоточен на определенности, или точнее несомненности. И эта несомненность была ощущением бытия с Кэрол. Если бы я попытался призвать сомнения об этом... пытаться подвергать сомнению, была ли на самом деле ситуация стабильной... если бы я пытался озадачиться вопросом, не использовала ли она меня... не пользовалась ли некоторыми преимуществами от связи со мной.. Но я был не в состоянии проводить такие ассоциации. На уровне мозговых импульсов или химии тела я ощущал... эти опасения несостоятельными. Немыслимыми. Они просто растворялись и не имели смысла.

Много раз я пытался думать о других вещах... о вещах, не о Кэрол... по большей части я заканчивал это думая о Кэрол.

Что казалось непреложным законом.

Я был заколдован.

И я научился... будучи заколдованным, чувствовать себя как на небесах.

Я очень напряженно думал обо всем этом, пока ехал... и неудивительно, что я думал об этом так напряженно.. потому что это стало моим любимым занятием — думать о... Кэрол.

Я чувствовал, что она в беде. У нее была реальная проблема. Противоречия.

Это стало мне ясным, когда Кэрол уклонилась от разговора с Джорджем Харрисоном о доне Хуане.

Казалось она не только не хотела говорить об этом... Я начал думать, что возможно она НЕ МОГЛА говорить об этом. Может быть это был такой эмоциональный вопрос для нее, на который она не в состоянии была ответить.

Она увязла и зациклилась.

И если это было так... насколько большой кусок от ее жизни был отнят у нее? Насколько блокированной и связанной она оказалась? Вот о чем я обеспокоился.

Может она настолько стиснута всем этим, что у нее не осталось свободы быть просто собой?

Может даже она и не знает кто же она сама?

Я задумался об остальных женщинах... женщинах, которые по словам Кэрол исчезли... столкнулись ли они с подобной проблемой? Проблемой в том, что они не в силах противостоять тому, что их вынудили прекратить все это и не продолжать дальше?

В голове появилась мысль... Если Кэрол чувствовала меня так же как чувствовал ее я... Нечего было так беспокоиться за нее именно сейчас. Ее прошлое... как и мое... не имеет значения. У нее был список важных вещей чтобы вспомнить на случай если ей нужно будет думать о прошлом... а в остальном она... как и я... плывет день за днем... на волне интенсивных ощущений... наслаждаясь бытием за границами забот... за границами сомнений.

Не для этого ли она сделала с нами то, что сделала? Сотворила ворожбу? И если так, то что неправильно? Что можно было сделать по-другому? Для меня это было здорово... Я никогда не чувствовал себя так хорошо... А каково ей?

Это было определенно лучше, чем глотать убийственную дозу таблеток и прыгать в шахту.

Так что может быть все не так уж плохо, как есть на самом деле. Может быть она и исцеляет себя, не утруждаясь этими вопросами. Я должен был учитывать и такой исход. Может она точно знала, что делает.

Но я по-прежнему собирался задать ей несколько вопросов. Не из любопытства к ней... и не без обеспокоенности. О том, что вело меня. Я ведь реально заботился о ней. Возможно лучше будет погрузиться в ее жизнь немного глубже... может из этого выйдет немного больше исцеляющего эффекта.

Возможно какая-то часть меня интуитивно чувствовала, что она не сможет избегать неприятностей и прошлого так долго.  Когда-нибудь отпуск все-таки закончится. И тогда все, что мы записали в списке важных вещей что бы вспомнить, затопит собою весь передний план наших жизней.

Но для того, чтобы приступить... чтобы получить доступ к Кэрол Тиггс... мне была нужна точка входа. Я понимал, что это может быть непростым делом. Она закрывалась от меня, когда я был недостаточно тактичен.

Если бы я просто сказал "давай поговорим о доне Хуане", у меня бы скорее всего ничего бы не вышло.

— Почему бы тебе не написать книгу? — выпалил я. Она посмотрела на меня... своим левым глазом, который был больше правого... господи... не то...

Потом она улыбнулась. Понимающе.

Черт! Она прочитала мою намеренность. Неужели я такой прозрачный?

И все-таки, можно сказать, что улыбка у нее была теплой... заметно понимающей суть... она не только считала мою намеренность... она собиралась  ответить все-таки на мои вопросы, так или иначе.

— Я могу написать книгу... или две, — сказала она. — Я не думаю об этом так уж часто. Я не писатель... а книги занимают слишком много времени.

— Это не так уж и трудно, — снова выпалил я, затем добавил, пытаясь заинтересовать ее этой идеей...

— Ты когда-нибудь думала об... об.. типа сделать деньги на своем положении? Я имею ввиду, что ты ведь в некотором роде лидер... абсолютный и самый лучший представитель знаний Кастанеды. Твой голос в этом смысле, может быть авторитетным голосом. Он был бы... бесспорным.

Я продолжал дальше.. и она продолжала поощряюще улыбаться.

— Большинство людей, пишущих об этих вещах, должны нарабатывать положение, — объяснял я, — Они должны выразить свои притязания и как-то это доказывать... но твое положение уже отработано.

— Да, сказала она... согласившись со мной... — Но там столько много багажа... и некоторые вещи в нем, действительно тяжелый багаж.

— Примерно как вести с собой гробы, — добавила она.

— Выходит, что если ты соберешься сделать что-нибудь... тебе нужно выбросить гробы, — сказал я.

— А если ты не собираешься ничего делать...

— Если ты просто хочешь вернуть свою жизнь назад... тебе опять же нужно выбросить гробы.

Я почувствовал, что подобрался к важному вопросу.

— Этим я и занимаюсь, — сказала Кэрол. — Проблема в том, что у гробов нет ручек. Они не имеют реальной формы. Они похожи на призраки гробов... окружающих меня повсюду, куда бы я не пошла, а у меня нет способа схватить их и отбросить напрочь. Лучшее, что я сейчас могу сделать, это не думать о них.

— А что если мы сходим посмотреть на гробы? — сказал я. — Что если мы выйдем в пустыню и поищем вокруг? Ты же знаешь, где нашли автомобиль Патти... не так ли?

Глаза у Кэрол расширились... они стали похожи на глаза удивленной лошади.

— Ты же не на самом деле думаешь, что мы с тобой могли бы это сделать? Я так не думаю... Скажи, если ты найдешь ту шахту, которую ты полагаешь была бы той самой... ты спустишься вниз, чтобы посмотреть, что там на дне?

— Да, я могу это сделать, — сказал я.

— Я долго это обдумывала, — рассудительно объясняла она. — Большинство тех старых шахтных стволов осыпаются со временем. Опасны для спуска. Ты собираешься рискнуть своей жизнью, чтобы увидеть, есть ли умершие тела на дне ямы той смертной ловушки?

— Ну... мы можем просто полазить в том районе... ты должна понимать, что ценным является сама попытка. Сам факт осмотра может оказаться полезным.

— Может быть, — сказала Кэрол, похоже откладывая это для серьезного обдумывания.

— Но я не готова к этому. Сейчас я лишь склоняюсь к тому, чтобы откопать коробки Карлоса.  Это то, что нужно бы сделать в ближайшее время. Захороненный материал ящиков стал влажным... его может разъесть вода, они могут разложиться и сгнить.

— ОК, — сказал я... соглашаясь.

Я понимал, что ей был нужен кто-нибудь достаточно сильный, чтобы достать все содержимое этих ящиков... и также кто-то , кто смог бы обеспечить некоторую охрану при его транспортировке.

Я сменил тему, вернувшись снова к началу.

— Ну а что все-таки насчет собственной книги? Насчет создания собственной группы... собственной организации. Разве ты не женщина-нагваль?

— Ты имеешь ввиду начать другой Клиргрин? Сейчас я определенно в этом не заинтересована. Я и с первым не знаю что делать.

— Ну они собираются пройти только настолько, насколько смогут... не думаешь? И без тебя им будет работать намного тяжелее. Я имею ввиду, что у них есть совет директоров, правильно? Кто-то на зарплате..? Если ты не станешь больше принимать активное участие, они просто попытаются расширить свои семинары и превратить все это в успешный бизнес... настолько, насколько они смогут... разве не так? Если тебя не будет у них в совете... не будет настоящего нагваля... ну... после этого они будут иметь намного меньше... без тебя.

Кэрол смотрела на меня со злостью в глазах. Она рассердилась.

— Я не в состоянии что-то сделать прямо сейчас... а может быть и вообще никогда, — твердо сказала она. — Думаю мы в этом ходим по кругу. Я уже объясняла, что я не собираюсь ворачиваться. Только вперед. Если я когда-нибудь увижу путь вперед на этом маршруте, я смогу пойти по нему. Я понимаю, что он откроется для меня, если я этого захочу. Но никто не будет меня толкать на него. Никто. Мне это не нужно, — и потом добавила, — Ты и я уже пытались закрыть эту тему. Я вижу как ты пытаешься мне помочь. И возможно кое-что из этого поможет. В малых дозах. Но сейчас, для меня лучше будет держаться подальше и не думать обо всем этом. Не хочу быть грубой... но ты хорош для того... чтобы помогать мне не думать. Я не уверена, что ты должен стараться заставить меня думать об этом сейчас, когда мы так хорошо делаем не-думание об этом. Она пристально посмотрела на меня... но потом освободилась от напряжения и рассмеялась. Я было подумал, что она смеется надо мной. Я почувствовал себя немного беспомощным. Поставьте себя на мое место. Она протянула руку и нежно сжала мою ногу, поскольку я ехал по извилистой дороге. — Давай сейчас радоваться нашему отпуску... у нас будет много работы, когда он закончится... Ты ведь собираешься помочь мне, не так ли?

Я заверил ее, что помогу.

— Так что, не переживай... Ты помогаешь мне... И если мы решимся сходить посмотреть на тела или ты захочешь помочь мне написать книгу... или две... мы займемся этим, как только придет нужное время. ОК?

Мне не хотелось, отступая, просто сказать "ОК". Я не хотел отказываться от своих вопросов. Я посмотрел на нее... проверяя ее искренность... стараясь увидеть, испытывает ли она ту же привязанность ко мне, какую я ощущал к ней.

Она повернувшись посмотрела... одинаково глубоко в меня... наши глаза встретились... затем она неистово сжала мою ногу несколько раз... вызвав этим очень сильную реакцию. Я подскочил... автомобиль резко свернул с дороги... почти перевернувшись.. и мне пришлось отбросить ее руку...

— ОК... ОК..!! — воскликнул я.

— Итак, давай подумаем о том, где можно было бы поесть, — сказал я, отбрасывая все вопросы.

Прямо сейчас мы стремительно приближалась к скалам вдоль океана, где мы уже были. На них накатывались огромные волны. На них по-прежнему катались серфингисты. Солнце садилось где-то дальше на западе, в той стороне, где была наша квартира...

Нам стали попадаться перекрестки и признаки цивилизации. Впереди был город.

Я начал резко выворачивать машину от полосы к полосе...

— Намеренность!.....Намеренность! — скандировал я.

Затем я резко повернул у первого поворота направо, к которому мы подъехали... снова почти перевернувшись... я проехал очень короткое расстояние и дорога свернула... Я проехал немного дальше и там оказался... ресторан... рядом с пляжем. Освещение было ярким и с золотистым сиянием от уходящего света солнца.

...Там было полно машин... вокруг толпились люди, занимая всю дорогу до улицы. Указатель гласил:

"Мамашин рыбацкий домик".

Я вырулил к обочине дороги.

— Давай посмотрим, сможем ли мы здесь хорошенько наесться, — сказал я как-ни-в-чем-не-бывало.

Но я был совершенно удивлен, как и Кэрол.

(06.09.2011)

Мы припарковались у дороги, рядом с "Мамашиным рыбацким домиком"

Мы прошли мимо швейцаров и группы ожидающих людей. После небольшой задержки, мы смогли получить два свободных места. Это был один из случаев, когда нужно было просто нажать на кнопку. Все было занято. Мы великолепно поели, начав со свежего ахи-сашими и также с лобстеров с соусом гуакамоле и сладкими картофельными чипсами. Затем мы перешли к салату Цезарь — очищая свои вкусовые рецепторы... и к главному блюду: фаршированному махи-махи и опакхапаку по местному рецепту, который мы тоже съели вместе. Оба были великолепны... Махи было просто супер.

Кэрол поздравила меня с тем, что я обнаружил таки ресторан и спросила: видел ли я указатель или знал, что там находится. Я сказал, что просто повезло. Все началось с того, что она ущипнула меня за ногу. Поворот и импульсивное поведение было просто продолжением этой энергетики. Этой прикольной игры. Я ведь прикалывался, когда призывал "намеренность"... Но я приехал прямо к ресторану. А я "намеревался" сходить в хороший ресторан.

— Это было типа намеренной ненамеренности, — сказал я.

— типа сделанного не-делания.

Я почти упомянул слово КД — "контролируемого дурачества", но не произнес его. Контролируемое дурачество было той концепцией из книги, которую я всегда оценивал довольно высоко.

Захваченная моими мыслями, Кэрол сказала... — Я могу назвать тебя сталкером... и хорошим сталкером, — она посмотрела на меня своими сверкающими глазами, подбирая последнюю остававшуюся каплю гуакамоле из чашки и обсасывая кончик пальца.

— Смотри, что ты сделал... — продолжала она. — Ты призвал намеренность и затем нашел ресторан своим деланием не-делания... И еда была потрясающая... И посмотри с кем ты ее ел... — Она одарила меня огромной улыбкой.

— Думаю, я заслуживаю определенный кредит, — сказал я... улыбаясь в ответ.

Подошел облуживающий нас официант, одетый в саронг и лею, и спросил... — Не хотите ли что-нибудь на десерт?

За последние два дня мы ели очень мало... мы наелись под завязку... так что мы пропустили десерт.

Перед тем как уезжать, мы прогулялись по пляжу. Было здорово оказаться так близко к океану... слышать прибой и вдыхать свежий и соленый воздух... Мы сняли свои туфли и сандалии и пошли босиком к воде... мои ноги устало ныли от всех этих походов. Подошвы ног горели... но холодный песок чувствовался прекрасно.

Я обнял Кэрол и немного повис на ней. Я чувствовал себя уставшим.

Она поддерживала меня, пока мы прогуливались.

Этот вечер был классным... дул великолепный ветерок.

— Завтра никаких походов... — сказал я, ощущая скованность в ногах.

— А как насчет каякинга? — спросила Кэрол.

— Или дайвинга... — сказал я, улыбаясь.

— Или парасейлинга, — сказала она.

— Или дельтапланеризма. Ты ведь летала на дельтаплане, не так ли?

— Я предпочитаю виндсерфинг, — продолжила Кэрол... рассмеявшись.

— Мы могли бы спуститься в кратер на горных велосипедах, — ответил я.

— Или прыгнуть туда с неба.

Я настолько устал, что мне просто хотелось проваляться целый день... может быть на пляже... а лучше в постели.

Но до тех пор, пока Кэрол будет что-нибудь делать, я буду помогать ей во всем. Уставая, насколько я знаю, я получаю хорошую поддержку от совершения множества дел в такой короткий период времени.

Наши приключения начались менее чем две недели назад.

Я попытался подсчитать... Я не смог достаточно сконцентрироваться, чтобы точно сказать одиннадцать дней прошло или двенадцать. Может ли такое быть?

Даже и не две недели?

— Ты проходила подготовку по дайвингу? — спросил я у Кэрол. Она сказала, что нет. Жаль. Тогда понадобится несколько дней, чтобы она смогла заняться дайвингом на острове. Я нырял с аквалангом с девяти лет, но никогда не делал этого на Гавайях.

— Ну мы могли бы заняться подводным плаванием с маской. Можно каякингом и подводным плаванием, — предложил я.

Это был призыв к Кэрол. Поэтому мы решили, что следующим утром мы поищем снаряжение для подводного плавания и узнаем про байдарки.

В тот вечер мы вернулись в свою квартиру... мы практиковали не-делание. Которое превратилось в делание. И делание... и опять делание.

И это включало поездку на пляж со спальным мешком. Для еще одного делания.

До вечера мне пришлось призывать намеренность более одного раза... и намеренность меня не подвела.

Следующее утро мы провалялись в постели и встали поздно. Я открыл все три раздвижные двери, чтобы впустить утренний воздух и вернулся в постель.

Наконец мы встали... выпили несколько кокосов... приготовили вместе завтрак... и затем пошли присмотреть снаряжение для подводного плавания. Мы быстро нашли его в магазине для дайвинга поблизости, а также указания о том, где в Кихеи имеются байдарки. Мы пришли туда уже слишком поздно для того, чтобы взять в прокат байдарки в этот день, но обнаружили высокоскоростной морской паром, который мог бы взять нас на борт для частной экскурсии с подводным плаванием.

Капитан парома сказал, что ему нужно полчаса, чтобы подготовиться, поэтому мы пошли в продовольственный магазин и купили немного фруктов и бутылку воды и немного чипсов.

Мы вернулись слишком быстро и сели у воды поесть чипсов, пока паром не будет готов... Вскоре мы уже вышли в океан, быстро приближаясь к заливу у Молокини.

Молокини был частично погруженным в воду конусовидным атоллом, у южного океанского побережья Мауи, размер которого был около пяти километров. Он славился прозрачностью своей воды и разнообразием морской жизни.

Сначала мы проплыли внутрь большой окружности кратера. Вода там была тихой и спокойной и сверкала зайчиками на солнце. Там были сотни различных видов разноцветных рыбешек. Больших и маленьких. Мы плавали рядом и наслаждались теплой водой и ярким солнцем. В воде было легко видно на расстоянии тридцати метров.

Затем мы направились к той части кратера, которая была погружена под воду. Там был коралловый риф, над которым можно было проплывать под водой, и я подумал, что мы могли бы там посмотреть на некоторых более крупных рыб. Так мы и сделали.

Сразу же мы увидели косяк крупных рыб, которые были похожи на жирных тунцов. Они выглядели очень впечатляюще. Весом примерно килограмм двадцать каждая.

Мы увидели и несколько небольших белых, носатых, рифовых акул и поплыли за ними рядом... наконец они исчезли за краем рифа, где красочный коралловый риф заканчивался и переходил в глубокую черноту.

Пока мы всматривались за этот край... там в темноте, примерно метрах в двадцати, мы увидели огромную форму. Она двигалась медленно и затем повернулась к нам и казалось растворилась... затем она появилась снова, примерно в десяти метрах от нас... медленно приближаясь к нам.

У меня свело желудок... Это была очень большая, серого цвета акула. Возможно от трех с половиной до четырех с половиной метров длиной. Трудно сказать точно, насколько большой, потому что она плыла прямо на нас. Я посмотрел на Кэрол. Она была между мной и акулой. Она еле-еле двигалась. Только слегка болтала ногами... передвигаясь... наблюдая.

Затем  примерно в четырех-пяти метрах от нас... которые... учитывая то, что акула была примерно такой же длины... казались очень близкими... она повернула и медленно проплыла с той же неспешной скоростью с левой стороны от Кэрол и назад в темноту за края рифа.

Это было весьма волнующим зрелищем.

Мы медленно поплыли... медленно поспешая... старясь не производить сильных всплесков... назад к парому, который дрейфовал неподалеку от нас.

— Видели большого тигра? — крикнул нам капитан, кода мы добрались до парома. — Я думал он собирается вас достать, — он рассмеялся. Сердце у меня сильно билось. Даже когда вы остаетесь спокойным при виде такой огромной акулы, которая проходит близко от вас, это ввергает вас в шок. Мы поднялись на паром и капитан сказал, что если бы на самом деле захотели бы острых ощущений, нам нужно было бы двигаться к "стене". Он сказал, что сегодня был необычно спокойный день и у нас было достаточно много времени... с того момента, когда акула нас напугала и заставила вылезти из воды... он снова рассмеялся, после того как это сказал.

Стеной была внешняя обратная сторона кратера. Место для опытных дайверов, где скалистый коралловый риф покрывал кратер до глубины более чем сто метров.

Мы прошли вдоль краев атолла Молокини и вышли в открытый океан. Стоял очень спокойный день, иначе бы мы не смогли выбраться сюда, чтобы заняться подводным плаванием, снова сказал капитан. Он остановился недалеко от скал кратера и сказал... — Отлично... для вашего занятия... идеальный день для этого. Но держитесь ближе друг к другу, я буду стараться быть неподалеку от вас, поскольку здесь сильное течение... Вас отнесет от парома... и следующей остановкой станет Таити.

Так что Кэрол и я прыгнули в воду. Было не так тепло, как внутри кратера... и определенно гораздо меньше дружелюбных ощущений. Я не смог не думать о большой акуле, потому осматривался вокруг, в глубокую пустоту внизу и позади себя.

Прямо перед нами была стена. Покрытая кораллами всех цветов радуги, которые походили на мозги... и наполненные рыбами. Это было невероятно... и интенсивно. Здесь не было того мирного ощущения, как внутри кольца кратера. Здесь было пугающе и... жутко.

Рыб здесь, казалось, меньше. Множество маленьких разноцветных рыбешек, шныряющих вокруг кораллов. Но испуг пробуждал интерес. Мы поплыли вдоль стены... Я пытался проплыть вниз вдоль стены, задерживая дыхание и пытаясь добраться до выступа, который проходил под нами. Я так и не смог до него добраться. Я увидел большого угря. Множество маленьких креветок с длинными усами возюкались в трещинах.

Когда мы снова вынырнули на поверхность, Кэрол схватила меня за плечо. Я оглянулся, а она указывала в океан... прямо над поверхностью.

Еще одна акула? Я был удивлен.

Сначала я ничего не заметил. Затем они появились в поле видения.

Два гигантских ската "манта"[Княже: т.н. "морские дьяволы"]. Плывущие бок о бок. Они изящно изгибались и плыли к нам. Они плыли вместе... синхронно. Может быть они были напарниками. Парой.

Я вспомнил, как я встретился с Кэрол и как мы заплыли вместе далеко от пляжа Вениз в океан.

Казалось, что мы зависли посреди вселенной. Должно быть эти создания наслаждались таким чувством все свое время. Они то поворачивали назад, то вперед, прямо на нас, потом планировали рядом. Один из них, отошел от другого и поплыл прямо к Кэрол, пока почти не коснулся ее... примерно в полутора метрах от нее... Он был практически в два раза больше ее... он завис в воде лицом к ней и, похоже, изучал ее.

Затем он слегка покачался всем своим телом и стал проплывать мимо нее. Пока он проплывал рядом, Кэрол всплыла над ним повыше и внезапно изогнувшись... схватилась за выступ над его ртом, там где должна быть его голова и она скользнула ему на спину. Направляясь в открытые воды, он, казалось, не замечал, что за него держится Кэрол. Он занял свою позицию рядом с другим мантой и затем они оба... с восседающей Кэрол... повернули назад, ко мне. Он подплыли прямо ко мне и мне на самом деле ничего не оставалось делать, кроме как всплыть над другим мантой, когда он приблизился ко мне, достать до него ниже и ухватиться.

Затем двое манта поплыли вместе вдоль стены, а я и Кэрол ехали у них на спине.

Они поднялись близко к поверхности и мы смогли сделать несколько вдохов, затем снова опускались вниз... курсируя вдоль края стены несколько секунд и затем оба двигаясь вместе... стали погружаться вниз.

Мы осматривались вокруг, пока спускались с ними вниз... мимо выступа, до которого я не смог добраться... все ниже и ниже... Там внизу было так красиво... так красочно... Я подвигал челюстью, чтобы выровнять давление в ушах... Я надеялся, что Кэрол знала как это делать. Я мог бы зажать нос сделать выдувание, но мне не хотелось держаться только одной рукой.

Через несколько секунд мы уже планировали на такую глубину, что если бы опустились туда, то могли бы уже не вернуться на поверхность. Это случилось настолько быстро, что уже не оставалось времени... и теперь, может быть, уже слишком поздно. Мы не смогли бы выбраться наверх, не хватило бы воздуха.

Как только я подумал об этом, оба ската выгнулись огромной дугой и направились обратно на поверхность. Они остановились на глубине примерно трех метров и выровнялись. Кэрол и я освободили свои места и сами проплыли остальной путь.

Поразительно!... Я ничего не мог сказать, когда мы вынырнули... Я стащил с лица маску и трубку... не утруждаясь вылить из них воду... и испустил крик. Кэрол сняла свою маску. Она сияла от восторга. Она выглядела так хорошо и такой здоровой. Ее коричневая кожа блестела... ее глаза сияли... ее зубы выглядели таким белыми.

— Это было невероятно, — выкрикнул я.

Я оглянулся к парому, посмотреть что там поделывает капитан. Он всматривался в сторону Мауи... размечтавшись... не похоже, что он был свидетелем нашей поездки. Может и к лучшему, подумал я. И я не был уверен, что это было правильным поведением... возможно кататься на скатах манта было вне принятых правил или экологических соглашений.

Кэрол подплыла ко мне. Наши тела соприкоснулись и соударились. Бедрами и ногами... ударявшимися друг о друга.

Я снова натянул маску и опустил голову в воду... Скатов не было видно. Кэрол сделала то же самое.

Под водой мы осмотрелись вокруг, потом посмотрели друг на друга. Я ощутил возбуждение между нами. Мы были полностью им охвачены. Мы были на максимальных уровнях возбуждения.

Мы вернулись к парому и взобрались на него. Капитан сказал... — Ну как, достаточно?

— О да... достаточно.

— Видели что-нибудь интересное? — спросил он... улыбаясь.

— Пару скатов, — сказал я. Кэрол посмотрела на меня и широко улыбнулась. — Громадных, — добавила она.

— Я не заметил их, — сказал капитан... Но они бывают здесь. Иногда и тигровая акула тоже. Но такой тигр, как сегодня — самый большой из тех, что я когда-либо видел.

Я совершенно забыл об акуле.

Солнце светило во всю силу. Кэрол и я накрыли одним полотенцем свои спины и затем мы набрали скорость и направились обратно в Мауи. Капитан продолжал говорить об "гигантской, черт побери, тигровой акуле"... переходя на крик, из-за шума двигателей... В своем молчании, Кэрол и я, все еще оставались погруженными в ощущения езды на скатах манта и парения вместе через глубины.

Когда мы вернулись к берегу и сошли с парома, я спросил у Кэрол, что она сделала, чтобы убедить скатов.

Она посмотрела на меня... ее глаза сияли... — Я приворожила их, — сказала она.

(27.09.2011)
   
— Так ты приворожила этих рыб? — спросил я.

— Я приворожила только одного из них. Другой просто следовал за ним, — сказала Кэрол.

— Откуда ты знаешь, что это был "он"? — спросил я.

— Это так чувствовалось, как будто бы я была с ним в коммуникации. Думаю это был он.

— И как же ты его приворожила? — не то чтобы я думал, что она не этого могла. Тем не менее, я ведь подумал, что она могла прикалываться...

— Я посмотрела ему в глаза.

Теперь я уже стал уверен, что она прикалывается. Я ведь даже точно не знал где у них находятся глаза... Я их не заметил. Но я-то тоже ощутил нечто вроде коммуникации со скатом, на котором был верхом. Я не мог этого исключать... поскольку прямо в тот момент, когда я подумал, что мы погрузились слишком глубоко и оказались в опасности, оба манта развернулись и стали возвращаться на поверхность.

Но, возможно, они просто плавали в своем собственном мире и у них может даже и не было мыслей о том, что мы сидим на них верхом.

— Я никогда раньше не делала это с рыбами, — сказала Кэрол. — Я делала это с людьми... и с собой... в зеркале. Как раз так я начинала это делать. Но долгое время мне это не удавалось... несколько лет. Так получилось, что акула остановила меня. Я должна была остановиться внутри... полностью замолчать. Так что, когда я увидела ту акулу, это меня так напугало, что я остановилась и затем, когда скат манта подплыл ко мне, я смогла сделать кое-что с ним... — выходит, она не шутила.

Я посматривал на Кэрол, пока вел машину... пытаясь представить, как бы она выглядела по-другому. Как выглядела бы смолкнувшей внутри или остановившейся. Не могу этого сказать. — Так ты можешь делать это когда захочешь? — спросил я. — Сможешь сделать это со мной? — Но прежде чем она смогла ответить, я продолжал говорить... а мы просто влетели в торговый центр, где находился магазин для дайверов, где мы взяли в прокат снаряжение для подводного плавания. — Давай-ка сначала я посмотрю как ты это сделаешь с кем-нибудь другим, — сказал я, когда мы припарковались у этого магазина.

— ОК, — сказала Кэрол, — Я попробую, — и мы вышли из машины.

Я передал из багажника все снаряжение Кэрол и мы пошли в магазин.

Я задержался, смотря на стенд с буги-бордами [Княже: короткая доска для серфинга с низким стартом], в то время как Кэрол подошла к передней стойке. Она сбросила с себя два сетчатых сумки со снаряжением для нашего подводного плавания, масками и ластами. Подошел загорелый до черноты клерк и сказал... "ну как, все закончили?" Он был не местный, но выглядел как полностью натурализовавшийся парень. Выцветшие на солнце волосы. Дружелюбная, зубастая улыбка.

Кэрол, ничего не говоря, просто смотрела на него.

Он собирался забрать у нее снаряжение и остановился. Его руки все еще тянулись за ним.

Я понял... хотя Кэрол стояла ко мне спиной, она "посмотрела ему в глаза" и ничего не говорила.

— Фью! — воскликнул он, присвистнув в удивлении... — Вот ты какая.

— Платить не надо... — сказал он.

Кэрол по-прежнему молчала. Я мог ощущать напряжение между ними через весь магазин. — Правда, — сказал он.

— Почему бы тебе не выбрать что-нибудь... Я хочу предложить что-нибудь тебе, — он вышел из-за прилавка.

Я был удивлен... что происходит?

Обмахнув руками весь магазин... он добавил: "Все что ты захочешь".

Он и Кэрол близко подошли ко мне. Он уже не выглядел таким загорелым. Сейчас его лицо было ярко красным... словно у него было высокое кровяное давление... Казалось, что он вот-вот может лопнуть.. а на лице у него сияла огромная улыбка.

Проходя мимо, Кэрол улыбнулась мне... озорной усмешкой по отношению к нему. Я тоже не смог удержаться от улыбки. Улыбались все мы. Кэрол подошла к буги-бордам. — Как насчет этой? — спросила она... указывая на доску на стенде.

— Это потрясающая доска... — сказал он, — Ты просто сорвешь голову на ней.

Теперь он говорил как Джефф Спиколи [Княже: персонаж фильма "Беспечные времена" в исполнении Шона Пенна]. Как балдеющий от серфинга пацан. Думаю, он был прав. Это была "топовая" доска. Я присмотрелся к ней повнимательнее. Она была одной из лучших и я отметил сколько она стоит:

Сто двадцать девять долларов.

Он снял ее со стойки и протянул Кэрол. Я наблюдал, как Кэрол посмотрела на него еще раз. У него изменился оттенок красноты и он воскликнул... "Хочешь еще какие-нибудь ласты к ней?" Кэрол засмеялась, флиртуя... и сказала, что доски будет достаточно.

Затем она повернулась, не говоря ни слова... и больше не посмотрев... и вышла из магазина, забрав буги-борду... я быстро последовал за ней.

Когда мы дошли до арендованного автомобиля, Кэрол передала мне доску. Я положил ее на заднее сиденье и сел за руль.

Кэрол села на пассажирское место. Заводя машину, я старался не смотреть на нее. Это было непросто. Почему так? Я был удивлен. Думал ли я, что мы сделали нечто плохое? Было ли что-то аморальное в том, как мы заполучили доску? Я решил, что это было не так. По крайней мере, не это меня беспокоило. Я пересмотрел свои переживания в магазине. Что меня беспокоило?

Была одна вещь... Я удивился тому, что Кэрол выбрала именно ту доску, которую я облюбовал.

Сделала ли она это сознательно? Она ведь была спиной ко мне... как она могла узнать, на какую конкретно доску я положил глаз?.. Затем я понял, что это было. Если Кэрол смогла узнать это... даже за своей спиной... и если она могла "привораживать" как человека, так и зверя, подобно тому, что я уже видел как она это сделала... То что она тогда сделает, тусуясь со мной? Вот в чем была закавыка... и вот что меня беспокоило...

Я почувствовал себя неуверенным. Я боялся потерять Кэрол... Я ревновал из-за ее внимания к тому парню из магазина для дайверов... Меня притягивало к ней... и я был влюблен.

— Так ты готов? — громко спросила Кэрол... выводя меня из задумчивости. — Готов к чему? — нервно спросил я... все еще не глядя на нее. Я не был готов к тому, что бы меня приворожили, если она это имела ввиду.

Кэрол рассмеялась. Словно бы она понимала, что я побаивался ее... и это ей нравилось. — Готов испытать мою новую доску, — сказала она... все еще смеясь.

Мы отправились на тот пляж, куда мы ходили в первый день пребывания на острове. Мы катались на волнах на буги-борде, и без, и валялись на солнце. Я забыл о своих опасениях и мы прекрасно провели время. Но я по-прежнему не мог смотреть ей в глаза.

После этого мы пошли на квартиру. Кэрол приготовила большой салат и разных овощей на пару, а я, выйдя наружу к бассейну, жарил на решетке стейки из махи-махи. Ужин получился даже лучше, чем в "Мамашином рыбацком домике".

В тот вечер мы сделали больше "не-деланий". Я не стану утомлять вас деталями... к тому же.. мы отправились спать рано, поскольку мы решили встать засветло и заехать на вершину кратера, чтобы увидеть восход солнца.

На следующее утро я проснулся где-то в 4 часа. Мне никогда не нужен был будильник. Даже когда у меня намечались важные встречи по утрам, я всегда был в состоянии просыпаться сам, так рано, как заранее планировал мой ум. Так что я встал в 4 утра и сварил кружку кофе сорта кона. Я разбудил Кэрол и мы упаковали свертки и студень, фрукты и побольше кофе в банку... и налили в кувшин свежей воды.

Мы все ехали и ехали. Мы оба еще не до конца проснулись и были слабыми и не разговаривали, пока ехали и поднимались на кратер.

Кэрол по большей части дремала.

Наконец, после езды по очень извилистой дороге... мы добрались до вершины.

Восход солнца был великолепен. Он был подобен началу отсчета времен на вершине мира. Когда оранжевый и золотистый свет солнца высветил кратер, я увидел лунный пейзаж, который ожидал увидеть тогда, когда мы проходили через провал, с другой стороны. Я наблюдал как белые и серые облака перекатывались через край кратера. Они перекатывались через гребень Калапавили... который был нам виден через кратер. Где-то внизу, на дне противоположной стороны кратера, находились кабины Палику. Наплывавшие облака заполнили весь провал Каупо.

Было холодно, а мы не взяли с собой одеял. К счастью, у нас были куртки. Мы прижались друг к другу, чтобы сохранить тепло.

К тому времени солнце перестало светить золотистым светом и начало давать немного тепла... мы промерзли почти до костей. Мы спустились со скалы, которая была нашим местом обзора и поехали вниз по окружающей кратер дороге.

Теперь мы смогли увидеть все те панорамные пейзажи, которые не видели, когда добирались в темноте.

У Пукалани, вместо того, чтобы съехать прямо вниз, я повернул направо и поехал через небольшой городок под названием Макавао. Я долго блуждал и почти заблудился, пытаясь найти выход к океану. В конце концов, мы поехали обратно, откуда мы вернулись из Ханы и начали наш подъем через пролом Каупо.

Наконец я увидел место, которое я помнил из нашей прошлой поездки. Раньше там было припарковано множество автомобилей... Я предполагал, что это должно будет отправной точкой нашего интереса... но сейчас там не было автомобилей. Я свернул на грунтовую дорогу и решил поискать выход к океану.. Мы ехали медленно, потому что дорога была разбитой и неровной... в конце концов мы выехали к заброшенному дому со множеством деревьев во дворе. Мы припарковались и вышли из автомобиля. Большой двор зарос травой и был заполнен фруктовыми деревьями. Апельсиновыми, грейпфрутовыми, кокосовыми. Папайя. Авокадо. Несколько манговых деревьев... и несколько кустарников с плодами яркого цвета, которые имели форму, похожую на звезды.

Мы прошли через владения и обнаружили следы, которые вели через старые ворота к огромным травянистым лугам, которые находились прямо на скалах над океанам. Было все еще ранее утро и вся земля была в росе. Наши ноги пропитались влагой.

Мы пошли прямо к краям скал... Они находились высоко над океаном и я подумывал о том, чтобы посидеть на краю некоторое время и смотреть на океан... Метров сто или больше внизу. Внезапно Кэрол остановилась и позвала меня обратно, махая рукой... призывая поторопиться. Я подошел, а она смотрела вниз на ярко-зеленую траву... Там в траве была засохший и неказистый коровий блин... а из него росло большое семейство красивых грибов. Они были красновато-коричневые, с фиолетовым оттенком. У них были темно-красные ножки. Они, казалось, сияли совершенством своей формы... они выглядели  такими... живыми.

— Это те самые, — сказала Кэрол. — Это те самые, которые нам нужно съесть.

[Княже: Эль Вьяхе Мистериошо — Мистическое путешествие]