Дом Танцев, Санта-Моника, пятница, 28 февраля, 1997 года

Ричард Дженнингс. Пятница, 28 февраля, 1997
Дом Танца, Санта Моника
8-9 вечера

(Была вся обычная клиргриновская тусовка, минус Найи, Фабрицио, Кэрол, Талиа, Гевин и Лоренцо. Все пятеро из воскресной группы были на месте - Пол, Грег, Тортон, Маркос и я - плюс Кэтлин Селигман, Кейт и Пабло).

Кастанеда пояснил, что Найи и Фабрицио не придут, потому что Найи потеряла часть его рукописи. Она пыталась что-то куда-то переслать, и у нее завис модем. "А она не настолько дисциплинирована, чтобы хранить архивы", пожаловался он. Фабрицио разбирается в компьютерах, он пытается ей помочь. "Но я же все это дело "читаю" - я не писатель. И если, я потеряю то, что "прочитал", то больше ничего уже не будет. А я очень хочу это закончить". (Я вспомнил, что есть программы для восстановления данных, и Рени подошла ко мне в конце занятий, чтобы узнать, что именно я знаю о восстановлении данных на Маке.)

Кастанеда указал не Рени и сказал: "Это самое странное существо. И она, и Найи обе очень странные. Их энергетическая конфигурация очень необычна". Нури указала перед собой и сказала: "А как же...". Только через минуту до нас всех дошло, что она имела в виду Тайшу, которая стояла перед ней. "Разумеется, Тайша самая странная из всех", ответил Кастанеда.

Кастанеда изобразил монотонную речь Найи и сказал нам, что он всегда пытался научить давать больше жизни в голосе. "Они очень похожи по своей конфигурации, и они весьма отличаются от того, что я видел у кого-либо другого".

Мы сделали шесть пассов, включая три разученных ранее на этой недели и три новых: схватывание перед собой, поворот назад и втирание; поворот назад, захват и втирание спереди в противоположную сторону; и легкое парирование перед собой, затем разрезание вниз и втирание. Это были шесть пассов, которые должны были открыть новую серию неделания.

"Фунт жира питают 30 000 миль капилляров". Флоринда пожаловалась: "Да ты такой худой. Ты выглядишь больным". Кастанеда ответил: "Мне не нужен никакой жир. Вот Грант тоже скоро его скинет. Но Грант не может сидеть на диете, ему нужно очень много энергии. Диета плохо подходит, если вы активны и вам нужно много энергии. Надо только отказаться от сахаров, и жир пропадет". "У меня в УКЛА был друг по имени Сирил, у которого ноги от шеи росли. Он очень по-саксонски выглядел, такой орлиный нос. Я недавно был в УКЛА и разглядывал то, чего не видел уже 20 лет. Вдруг открылись двери лифта, и там был Сирил, огромный толстый парень. Я не сказал ему: "Эй, Сирил, ну как ты?" Я сказал, как обычно говорю: "Давно не виделись. Что нового?"

"Сирил пригласил меня в свой офис. "Что, офис?" Сирил теперь начальник отдела... моего отдела. Он все еще там, но очень состарился. Ужасно, что делают годы. Он обычно считал, что я очень костлявый, и я напоминал ему его деда, только у деда не было зубов".

"Сирил и его жена были алкоголики. Удивительная наследственность. Он выпивал бутылку скотча, которую я привозил ему, как воду. Он спрашивал меня: "Ну и зачем ты мне это дал. Почему ты мне не привез чего-нибудь по-настоящему крепкого?" Я купил ему пятигаллоновую бутыль рома Рон Рико, и ее доставили ему домой. Я наблюдал за этим с другой стороны улицы в бинокль. Этот парень вышел из дома и огляделся. Его жена тоже вышла, и они смотрели по сторонам как странные животные. Никто его не видел неделю или около того. Они ее всю выпили. И он все еще жив. Он, правда, разучился думать, впрочем, какая разница? Все равно это мысли Флаера".

"Как называется обивка на крыше внутри автомобиля?" ни с того, ни с сего спросил нас Кастанеда. Народ стал предлагать названия вроде "верхнее покрытие". Флоринда спросила его, как будет это слово по-испански. Кастанеда ответил: "У них его нет. У них нет обивки в машинах".

Кастанеда спросил: "Кому нравится "Дети в Зале?" Кейт и я, оба подняли руки, тоже сделали женщины вокруг Нури. Флоринда сказала: "Ааа, Ричард". Кто-то жестом показал нам, что мы должны подойти на другую сторону зала, туда, где стояли женщины. Кейт пошел туда, и я пошел вслед за ним, но через пару минут Кастанеда сказал, что мы можем вернуться на свои места.

Кастанеда сказал нам, что Лоренцо должен был прочитать нам сегодня еще одну историю, но он не пришел сегодня. Это была история о нобелевском лауреате, который жил в Новой Гвинее. Он усыновил примерно восемь мальчиков, и они мастурбировали его. Он утверждал, что есть такая традиция в Новой Гвинее, когда маленькие мальчики мастурбируют пожилого мужчину. "Это Флаер. Повсюду в мире царит такая извращенная атмосфера. Существа, которые собираются жить вечно".

Флоринда рассказала, что в этот день была перестрелка, а поскольку я слышал по дороге новости, я рассказал, что это было на севере Голливуда. Народ стал спрашивать, поймали ли их, "Кто это были? Какой национальности?" Кастанеда предположил: "Это, наверное, были мексиканцы, поскольку они стрелять-то толком не умеют. Это было какое-то дешевое ограбление". Он рассказал про одного мексиканского начальника отдела по борьбе с наркотиками, который был настолько глуп, что жил в квартире, которая принадлежала какому-то воротиле наркобизнеса. Еще он поведал историю о начальнике зоопарка в Мехико, который хотел расширить зоопарк, когда у них там был наплыв нефтяных долларов. "Ему нужна была горилла. Но их нельзя купить легально, поскольку они находятся под угрозой. Он отправился в Майами, там у кого-то было три гориллы. Их хозяин сказал: "Можете забрать одну. Но я не несу никакой ответственности". Мексиканец выбирает одну, ведет ее, и тут горилла вынимает пистолет и говорит ему, что он арестован. Он покраснел и сказал, что выбрал именно эту из-за глаз".

"Дон Хуан говорил мне, что мы все горгульи в реке дерьма. Мы забираемся друг на друга и срем друг на друга. Некоторые расталкивают других и выбираются наверх, другие идут ко дну. Они даже не борются за жизнь, и только пузыри поднимаются кверху, они едва дышат. И вдруг один вылезает на берег. Тут маги пытаются его отмыть. Но там очень неуютно, многие не выносят этого, там снаружи очень холодно, и они прыгают обратно. Но, если они отмоются, то могут обнаружить, что находиться снаружи бесконечно более интересно, и тогда они могут идти туда, куда захотят".

"Для меня это был довольно жуткий образ. Я отправился обратно в УКЛА и увидел, что отдел антропологии просто кишит гаргульями. Некоторые очень серьезно относятся к тому, что они делают, они настоящие ученые, но то, о чем они говорят, ничего не меняет. Это не меняет их самих".

"Нам нужно напрячься", он указал на живот, "и тогда мы, может быть, сможем кому-то помочь. Мой доктор потерялся. Она полностью поглощена. Она отличный врач. Я хотел бы ей помочь - я обязан ей жизнью. Но она как дитя. Она помогла Франсуа, навредив себе самой. А Франсуа не нужна никакая помощь. Он сам справляется. Он говорит по-французски", он печально улыбнулся. "А она жертвует своим здоровьем. Она рассказала нам то, что мы хотели услышать - ее версию того, что мы хотели услышать. Удивительно".

В конце он извинился за то, что хотя предполагалось, что мы будем заниматься два часа, они арендовали зал только на час.